Сергей Кара-Мурза - Аномия в России: причины и проявления

Общество (как и народ) соединено ответственностью каждого перед каждым — в кругу семьи, ближних, знакомых и друзей, предков и потомков, односельчан и соотечественников, перед государством и перед своей совестью. Ответственность — это неявно данная еще где-то в отрочестве присяга, взятая на себя обязанность следовать нравственным и правовым нормам, принятым в данном обществе и государстве в данный исторический период. Эти нормы и предписывают обязательные действия (заботиться о семье, идти в армию и пр.), и запрещают действия, наносящие вред обществу, государству и даже самому себе (ты тоже достояние страны). Ясно, что массовое невыполнение норм — аномия — сразу разрывает множество связей между людьми и делает страну беззащитной — и перед кризисами, и перед внешними угрозами, и перед своими же бандами воров и мародеров. В России тяжелое поражение начала 1990-х годов на наших глазах привело к аномии не только массовой, но и в очень широком диапазоне норм.

Аномия связана с дезинтеграцией общества диалектическими отношениями — причина и следствие при анализе этих явлений непрерывно меняются местами. Был ли приступ массовой аномии вызван демонтажем советского общества в ходе перестройки — или успешный демонтаж несущих конструкций советского общества удался благодаря нарастающей с 1970-х годов аномии?

Вряд ли мы найдем ответ на этот вопрос, потому что налицо автокатализ, кооперативное взаимодействие обоих процессов, так что новая порция аномии ускоряет дезинтеграцию, а разрыв нового пучка связей человека с обществом углубляет его аномию. В 1990-е годы мы наблюдали уже лавинообразный процесс. Он всех потряс своей мощью и неумолимостью, но и то, что происходило почти незаметно в инкубационный период, важно для диагноза. Здесь — большое поле для исследований.

В книге даны описания проявлений аномии и вызванных ею или находящихся с ней в обратной связи процессов. Это, конечно, только «история болезни», причем уже в открытой форме. Возбудителя болезни мы не знаем. Но и это первое приближение позволяет сформулировать ряд предположений и поставить вопросы. Скоро ли наше обществоведение поставит надежный диагноз и предложит средства лечения, сказать трудно. Значит, в ожидании хорошей теории придется действовать методом проб и ошибок. Чем более внимательно и хладнокровно мы обдумаем то эмпирическое знание, которое уже накоплено, тем меньше травм нанесет лечение обществу.

В этом заключении главное предположение состоит в том, что нынешние выборы (2011-2012 гг.) пришлись на момент, в который совместилось несколько важных процессов, вместе изменивших «политический ландшафт» страны. Возникла новая и неустойчивая система, которую можно сравнительно небольшими усилиями толкнуть в коридор, ведущий к существенному оздоровлению общества. А значит, на выходе из этого коридора на следующий перекресток уже можно будет собрать социокультурную общность, способную стать культурно-историческим типом и изменить вектор хода событий в России.

Выборы совпали с точкой перегиба в новейшей истории — завершился первый период «проекта Путина». Колебания и неопределенности в действиях «тандема» не меняют этого вывода. Суть этого периода с точки зрения состояния общества и государства выглядит так: надо было провести мягкий выход из «ельцинизма», повысить управляемость и связность страны, смягчить последствия культурной травмы 1990-х годов и увеличить поток ресурсов для жизнеобеспечения. После 2000 года новая власть попыталась «приподнять» страну в рамках коридора, заданного реформой, не входя в конфликт ни со слоем новых собственников, ни с Западом.

Без конфликта все же не обошлось, но был увеличен поток ресурсов в экономику России и на потребление граждан (хотя и не всех — сохранилось огромное по масштабам «социальное дно», выпавшее из программы). Это успокоило людей, оставшихся на плаву, пробудило оптимизм, но улучшения во многом были достигнуты «проеданием базы» — проблемы перекладывались на плечи следующего поколения. От ельцинизма в наследство были получены главные системы страны в изношенном и даже полуразрушенном состоянии. Ресурс этого компромиссного проекта был исчерпан уже к 2005-2006 годам, возникло ощущение застоя, стало расти недовольство — еще смутное, но массовое. Темпы деградации ускорились, и процесс приобрел массивный, неумолимый характер.

Переломить ход событий и преодолеть кризис легитимности не удалось. Задержка с программой восстановления размыла созданный за первый срок Путина «сгусток» легитимности. Положение осложнил кризис 2008 года. И когда обществу стали представлять «стратегические программы» развития, написанные то ИНСОРом, то ГУ ВШЭ с их антисоциальными установками, легитимность власти быстро пошла вниз.

В результате общий фон выборов был таков. Россия уже двадцать лет живет в состоянии нестабильного равновесия, которое испытывает давление извне при наличии внутри страны влиятельных сил, также заинтересованных в дестабилизации. Идут взаимосвязанные «дремлющие» кризисы социальных и национальных отношений, деградация систем жизнеобеспечения, безопасности и культуры, быстрые изменения в массовом сознании и смена поколений в условиях культурного и социального кризисов. Созревание всех частных кризисов и их соединение в систему — результат стратегического выбора, сделанного в конце 1980-х годов с целью разрушения советской системы. Этот выбор не был принципиально пересмотрен.

Бывают ситуации, когда легитимность власти почти на нуле, но политический режим, заведомо не обеспечивая долгосрочного выживания народа и страны, притормаживает процесс разрушения. И население, рассмотрев имеющиеся в наличии реалистичные варианты конфигурации власти, приходит к выводу, что данный режим ведет страну к гибели, но медленнее, чем это сделали бы другие властные команды, возможно, даже более патриотичные, чем данный коррумпированный режим — он оказывается более эффективным . 35

В докладе «Двадцать лет реформ глазами россиян» (Институт социологии РАН, 2011) сказано «не просто о сохраняющейся нелегитимности сложившейся в России системы общественных отношений в глазах ее граждан, но даже делегитимизации власти в глазах значительной части наших сограждан, идущей в последние годы ».

Но в 2011 году это состояние приобрело новое качество. И в этом докладе сказано: «В первую очередь в этой связи стоит упомянуть чувство стыда за нынешнее состояние своей страны. Стыд за страну… связан с отрицанием сложившегося в России «порядка вещей», «правил игры» и т. п., которые представляются людям не просто несправедливыми, но и позорными… Новой тенденцией последних лет является при этом практически полное исчезновение связи чувства стыда за свою страну и всего блока негативных чувств с доходом — если еще пять лет назад наблюдалась отчетливая концентрация испытывающих соответствующие чувства людей в низкодоходной группе, то сейчас они достаточно равномерно распределены по всем группам общества, выделенным с учетом их среднедушевых доходов. Это значит, что если тогда эти чувства вытекали прежде всего из недовольства своей индивидуальной ситуацией, то сейчас это следствие несовпадения реальности с социокультурными нормами, широко распространенными во всех слоях россиян, что также говорит об идущих процессах делегитимизации власти . При этом в последние годы чувство стыда за свою страну довольно быстро нарастает» [61].