Олег Мороз - Так кто же развалил Союз?

Как уже говорилось, вопрос на референдуме был составлен так, что отрицательно на него было трудно ответить: в вопросе был заключен и ответ, положительный ответ — людям явно навязывалось: голосуйте за единый обновленный Союз, и у вас будет все хорошо, все будет просто замечательно.

Впрочем, нашлись, конечно, и такие, кто проголосовал против, кто за словесной шелухой рассмотрел скрытое желание организаторов просто-напросто получить большинство голосов против какого бы то ни было разъединения и распада Союза.

Организаторы референдума и получили это большинство. И с тех пор, вплоть до нынешних времен, ссылаются на него: вот, мол, народ проголосовал за Союз, а кучка этаких-разэтаких негодяев пошла против воли народа.

В целом по стране в референдуме приняли участие 80 процентов имеющих право голосовать. Из них «да» ответили 76,4 процента, «нет» — 21,7 (1,9 процента бюллетеней были признаны недействительными).

Шесть республик — Армения, Грузия, Латвия, Литва, Молдавия, Эстония — не приняли участие в референдуме, хотя кое-где на их территории, в частности в воинских частях, он состоялся.

Одновременно, в тот же день, на Украине был проведен собственный опрос: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских Суверенных Государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?» Довольно неожиданно он тоже дал высокий процент ответов «да» — 80,17. Неожиданным он был потому, что к этому времени в республике уже сформировались довольно мощные настроения за выход из Союза, каким бы обновленным-разобновленным он ни стал. Впрочем, здесь, в этом вопросе, упоминание Декларации о государственном суверенитете Украины тоже наводило некоторую тень на плетень: люди полагали, что эта Декларация будет для республики надежной страховкой — уже не позволит Союзу с потрохами проглотить Украину.

На российском референдуме по поводу введения поста президента РСФСР (напомню, он тоже проводился 17 марта) более 71 процента участвовавших ответили, что считают необходимым введение такого поста.

Правда, была тут и ложка дегтя, причем довольно серьезная: в четырнадцати автономиях из шестнадцати положительный ответ не был получен — автономии либо голосовали против, либо вообще не проводили референдум. В автономиях явно не желали усиления роли Москвы, которое неизбежно произойдет при появлении поста президента России.

В дальнейшем об этом досадном инциденте — своеобразном «бунте» автономий — почти не упоминали…

Так или иначе, общий результат голосования оказался «за». Путь к президентской предвыборной кампании в России был открыт.

Это, конечно, была победа Ельцина, победа демократов, которые именно его видели во главе России. При всех разговорах о том, что в республике «много достойных кандидатов», вопрос стоял просто: президентом будет либо выдвиженец демократов (Ельцин), либо ставленник коммунистов. Другими словами, победа 17 марта была промежуточной, впереди сторонников Ельцина ожидали, по крайней мере еще две серьезные схватки с коммунистами: схватка на съезде, который, следуя результатам референдума, должен был принять официальное решение о выборах, назначить конкретную дату их проведения, и сами выборы. Исход и той, и другой схватки не был таким уже предопределенным.

Стоит, может быть, сказать еще несколько слов об итогах референдума на Украине. Нельзя сказать, что случившееся там довольно единодушное голосование «за» Союз не создало определенных проблем для украинского руководства, все более нацеливавшегося на выход из Союза. Ему, руководству, теперь не однажды придется выкручиваться, давать собственное толкование этому единодушию, вплоть до самого Беловежья (возражая, в частности, Горбачеву, который будет часто на это единодушие ссылаться), да и после него. Уже в начале апреля 1991-го, выступая на пресс-конференции в Киеве, Леонид Кравчук подчеркнул, что «народ Украины высказался не просто за Союз, а за Союз Суверенных Государств, куда Украина должна войти на основе своей «Декларации о государственном суверенитете», и «если республика делегирует какие-то свои полномочия Союзу, то только исходя из собственных интересов и не навсегда».

Что касается проекта Союзного договора, опубликованного незадолго перед референдумом, Кравчук, как и Ельцин, отозвался о нем довольно скептически, сказав, что у него много замечаний к этому проекту, «почти к каждой его статье».

Кравчук сообщил, что президиум Верховной Рады создал рабочую комиссию для подготовки собственного, украинского варианта Союзного договора.

− Мы будем строить Союз, который отвечал бы интересам народа Украины, — в очередной раз повторил Кравчук.

Он наметил и контуры нового Союза, каким он видится ему:

− Союз государств не предполагает центрального государства, он предполагает координационный центр. Мы не должны сегодня молиться на федерацию, равно как и на конфедерацию. На переходный период необходимо центральное государство с ограниченными функциями и полномочиями, переведением стрелок в сторону государств-республик… Мы должны создать Союз с элементами федерации и конфедерации. А дальше сама жизнь выведет нас на новые структуры.

Что это за «координационный центр», что это за «центральное государство с ограниченными полномочиями», учрежденное «на переходный период», Кравчук и сам вряд ли мог бы сказать. В сущности все это было лишь закамуфлированное отрицание Союза, Союзного Центра. Просто сказать: «Никакого Союза быть не должно! Никакой Союз нам не нужен!» — тогда еще ни у кого язык не поворачивался (если не считать прибалтийских лидеров), хотя Кравчук был ближе других к этому. Да он и раньше других начнет это открыто говорить (опять-таки вслед за руководителями прибалтийских республик).

Словно бы предвидя недалекий уже августовский путч, Кравчук заверил: как бы ни развивались дальнейшие события, «танки на Крещатике не появятся».

− По крайней мере, мои действия состоят в том, чтобы не допустить этого, и я думаю, что Украина устоит, она имеет для этого все необходимые условия. Главное, у народа Украины появилась цель — независимость.

Кравчук добавил также, что по экономическому потенциалу, согласно оценке немецких финансистов, Украина также имеет наилучшие среди других республик шансы стать суверенной.

Наконец, коснулся Кравчук и своих отношений с Горбачевым. Эти отношения не столь конфликтны, как между Горбачевым и Ельциным. Но разногласия с союзным президентом, причем труднопреодолимые, существуют и у него, Кравчука.