В. Зотов - Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология

В отличие от «Союза православных граждан», а также обозревателя приложения «НГ-Религии» к «Независимой газете» Павла Круга, который, выражая «понимание молдавскому историку», тоже пугает «новыми расколами», представители РПЦ, сначала Молдавской митрополии, а потом и Отдела внешних церковных связей Московского патриархата, с присущей им сдержанностью и недомолвками, отреагировали, тем не менее, на идею автокефалии молдавской церкви куда более спокойно и здраво. И одно это говорит о том, что сия идея для них, как минимум, не нова. Несмотря на то, что «вопрос об автокефалии Молдавской православной церкви пока (выделено мной — О.С.) не стоит», как сообщили в ОВЦС Моспата, и на то, что, как заявили в Молдавской митрополии, «о возможности приобретения Молдавской православной церковью (МПЦ) статуса автокефальной церкви можно говорить лишь с очень небольшой долей вероятности», тот же источник в митрополии отмечает, что «к идее автокефалии МПЦ склоняется сам президент Молдовы Владимир Воронин». А по нашим данным, основанным на неоднократных беседах на эту тему с представителями Молдавской митрополии, к этой идее склоняется и сам митрополит Владимир, и его окружение. Да и в Московском патриархате, уставшем от бесконечной и бесперспективной борьбы с Румынским патриархатом и раскольническими украинскими церквями, перспективу автокефалии молдавской церкви не только не отвергают, но даже склонны видеть в ней один из способов нейтрализации неканонической «Бессарабской митрополии» — отпадает один из основных аргументов унионистов об одиозном русском имперском присутствии, да и легче оказывать поддержку независимой молдавской церкви, не неся при этом никакой личной ответственности за любые возможные последствия, чего так не любят иерархи РПЦ. К слову, объединение Православной Церкви Молдовы и «Бессарабской митрополии», о возможности которого, в случае отмены всех неканонических решений «митрополии Бессарабии», заявил епископ Бельцкий и Фэлештский Маркел, станет действительно возможным лишь в независимой молдавской церкви, в силу, как вышеуказанных причин, так и того, что шансы на оказание властями Молдовы реальной поддержки молдавской церкви появятся только тогда, когда она станет собственно молдавской.

Позиция Оазу Наптоя, также опубликованная на ленте упомянутого информагентства, как по вопросу межцерковного противостояния в целом, так и автокефалии молдавской церкви в частности, признаться, вызвала у меня некоторое недоумение. И дело даже не в атеистических взглядах бывшего социал-демократа, которыми он руководствуется также и применимо к отношениям государства и церкви, когда говорит о «четком размежевании между проблемами церковными и светскими»: первое — его личное дело, а второе — было бы правильным и приветствовалось при кардинально иных условиях. На данный же момент «дела церковные» настолько переплетены и увязаны с «политической компонентой» (и ответственность за это всецело лежит на члене ЕС Румынии, которая создала и навязала Молдове такую ситуацию), что говорить о соблюдении принципа невмешательства государства в дела церкви в Молдове, я боюсь, можно будет очень нескоро. Меня удивило другое: один из немногих представителей современного молдавского политического бомонда, которого не обвинишь ни в глупости, ни в маразме, ни в неадекватности, ни в каких-либо других умственных и психических отклонениях, предпочел в 101-й раз обвинить власти Молдовы в «неспособности предложить обществу внятный сценарий консолидации государства» (а какой сценарий предлагаете вы, Оазу Георгиевич?) и дождаться «смены поколений». Боюсь, что при нынешней ситуации, когда решение вопроса о дальнейшей судьбе молдавского государства в пользу его исчезновения с политической карты мира исчисляется ближайшими месяцами, смены поколений мы не дождемся — ее просто не произойдет, и следующее поколение жителей Бессарабии сможет называть себя как угодно, но оно уже не будет политической нацией молдаван. И «религиозная компонента» и вопрос о том, «как и сколькими перстами креститься» в данном контексте может оказаться не «десятым делом», а первостепенным. Поэтому вопрос создания автокефальной Православной Церкви Молдовы является именно «ключевым вопросом в контексте проблемы укрепления и консолидации молдавского государства».

В условиях полнейшего отсутствия внятных и вообще каких-либо сценариев консолидации общества и государства, кроме как лечь под Румынию или Россию, при отсутствии национальной идеи и созидательной, объединяющей идеологии, только независимая национальная церковь способна, причем в гораздо большей степени, чем язык, уже подвергшийся кастрации переводом на румынскую латиницу, стать тем единственным на сегодняшний день общим, что может дать основание молдаванам чувствовать и осознавать себя как нацию. В ней надежда и залог будущего развития. Пока же мы имеем лишь раскол, который, если не остановить его сейчас, грозит приобрести характер необратимой катастрофы для молдавской нации и государства.

Председатель ОВЦС, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, отметив, что действия Румынской патриархии могут спровоцировать обострение между государствами в европейском масштабе, высказал, по сути, прямую и вполне адекватную румынским действиям угрозу. «Румынский Патриархат, учреждая неканоническим образом церковные структуры на территории других поместных Церквей, тем самым пригласил другие Церкви делать то же самое в отношении его собственной территории», — заявил он. А учитывая, что в отличие от Молдовы, православная церковь в России пользуется реальной поддержкой государства, сомневаться в том, что ответные действия последуют, полагаю, не приходится. В этой связи, последние встречи российского президента Путина с высшими иерархами РПЦ, произошедшие как раз накануне русско-румынских межцерковных переговоров в Болгарии, я думаю, неслучайны. Какими последствиями и в каких масштабах эти ответные действия отразятся на Молдове сейчас можно только гадать, но одно можно сказать с уверенностью — ничем хорошим для нас это не обернется.

В заключение хотелось бы лишний раз напомнить сторонникам «Бессарабской митрополии», как активным, так и пассивным, вроде г-на Нантоя, что со времен первой румынской оккупации Бессарабии в 1918 году, попытки румынской церкви переподчинить себе Кишиневскую митрополию, сопровождавшиеся при этом насильственной румынизацией, встретили ожесточенное сопротивление молдавского духовенства, включая высший клир, и паствы, которое проявлялось и в стихийных крестьянских восстаниях, и в организационных формах. Сопротивление это носило ярко выраженный антирумынский, а после повторной оккупации в 1941 году, также и антифашистский характер. В то время как вхождение под юрисдикцию Русской Православной Церкви в 1813 году было ознаменовано освобождением из под османского ига и именно таким образом воспринималось населением Бессарабии. После чего началось возрождение и организационное оформление молдавского православия, эволюционировавшего до автономной Православной Церкви Молдовы, которую мы и имеем на сегодняшний день. Теперь же, как нам видится, она стала достаточно взрослой, чтобы выйти из под материнской опеки РПЦ и продолжить самостоятельное развитие.