В. Зотов - Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология

До поры, до времени в Бухаресте надеялись, что при вступлении в ЕС «венгерский вопрос» будет снят сам собой. Однако референдумы об автономии, результаты которых произвели на румынские власти крайне гнетущее впечатление, были проведены уже в 2007 году. Скандальное высказывание венгерского президента тоже сошло с его уст сравнительно недавно. Множество аналитиков отмечает рост национализма в Центральной и Восточной Европе, и Венгрия в этом отношении — не исключение. Как и на постсоветском пространстве, здесь многое будет зависеть от решения ООН по Косово. Между тем, румыны уже сейчас выражают категорический протест против приобретения Трансильванией автономного статуса. Министр внутренних дел Василе Блага высказался вполне ясно — ни о какой автономии и речи быть не может.

Подавляющее большинство трансильванских венгров (более восьмисот тысяч человек) не удовлетворены своим положением внутри унитарной Румынии. В случае поддержки официального Будапешта, что в ближайшем будущем может стать реальностью, Румыния может напрямую столкнуться с угрозой отторжения собственных территорий. Однако при этом Бухарест всерьез рассматривает возможность присоединения Молдовы. Если допустить возможность развития событий по румынскому сценарию, Молдова, лишенная каких-либо автономных прав, становится частью унитарной Румынии. Позволят ли румынские власти, которые даже венгров хотели сделать румынами (на протяжении почти всего двадцатого столетия им банально запрещали говорить по-венгерски — О.С.), молдаванам остаться молдаванами? А понравиться ли перспектива тотальной натурализации гагаузам с их общеизвестным отношением к Румынии и румынам?

Стремясь присоединить Молдову, Румыния польстилась на кусок, который она не сможет проглотить. Реализация «великорумынского» проекта никогда не стала бы даже теоретически возможной, если бы не полная несамостоятельность нынешней власти. Некая иллюзия ответных мер, представленная высказыванием Владимира Воронина по поводу того, что Молдова готова предоставить свое гражданство живущим в Румынии молдаванам, выглядит просто жалко. Можем ли мы говорить о том, что официальный Кишинев противодействует ползучей экспансии? На ум приходят лишь неутешительные выводы — либо современную молдавскую власть полностью устраивает происходящее, либо она просто не в состоянии что-либо противопоставить этому.

3.2007

В современном мире различные многонациональные государства вынуждены решать схожие проблемы. Необходимость обеспечения нормальных отношений между этносами, проживающими на территории той или иной страны, обуславливает появление всё новых и новых схем национальной политики, большая часть которых, к сожалению, не удовлетворяет требованиям времени. На данный момент мы можем перечислить три основных варианта подобных моделей.

Вариант первый — «мультикультурное общество». Это популярное в Западной Европе понятие не случайно взято нами в кавычки — никакой «мультикультурности» на самом деле не существует. Жизнь «мультикультурных» стран характеризуется тем, что межэтнические взаимоотношения в них обострены до предела. Власть фактически лишена контроля над деятельностью национальных диаспор, в перспективе грозящих образовать на территории государства ряд сепаратистских анклавов, или, что более вероятно, попросту ассимилировать коренное население. Постоянные брожения среди мусульманского населения Франции и Великобритании, проблемы с мигрантами из стран бывшего соцлагеря — всё это грозит в ближайшем будущем стать для западной цивилизации проблемой номер один. Такие термины, как «толерантность» и «политкорректность» уже давно являются синонимами слабости, конформизма и политики постоянных уступок: на глазах у всего мира Европа превращается в Азию. Процесс этот, судя по всему, принял необратимый характер.

Вариант второй — «имперский авторитаризм». Эта схема, основанная на жёстком диктате единого центра, железной рукой подавляющего все проявления национального самосознания, веками функционировала в России. Россия, которая, как показывает история, не может существовать ни при какой власти, кроме тоталитарной, в том или ином виде эксплуатировала имперскую идею со времён Петра I. По ныне действующей российской конституции, государство имеет федеративное устройство, однако в реальности все субъекты федерации управляются из Москвы. Как уже говорилось выше, подобная модель подходит лишь для полицейских стран. Малейшая слабость власти мгновенно порождает сепаратизм и неминуемо ведёт к кровопролитию. Однако нынешняя молдавская власть предпочитает именно такую схему. Кишинёвский унитаризм, основанный на насилии, на каждом шагу подтверждает свою неэффективность, но наше руководство со свойственным ему упрямством продолжает идти проторенным российским путём.

И, наконец, третий вариант — конфедерация, она же договорная федерация. Подобное государственное устройство характерно для малых стран, имеющих нейтральный политический статус при очень высоких экономических показателях. Самым ярким примером здесь является Швейцария, разделённая на ряд германо- и франкоязычных кантонов, каждый из которых обладает самоуправлением и имеет представительство в нижней палате парламента. Швейцарская демократия, основанная на конфедеративных началах, является одной из самых эффективных в Европе. Двадцать шесть самостоятельных административных единиц и четыре официальных государственных языка никогда не становились помехой государственному единению. Швейцария на данный момент, если так можно выразиться, является куда в большей степени Европой, чем Англия, Франция или Германия, погрязшие в этнических и религиозных дрязгах.

В нынешней Молдове есть политики, которые берут Швейцарию в качестве объекта для подражания. Откровенно смехотворные заявления того же Думитру Брагиша о намерении едва ли не за пару лет превратить нашу страну в цветущий альпийский рай, известны всем. Время его премьерства убедительно доказывает ценность его слов. Однако в отношении государственного устройства Швейцария продолжает оставаться для Молдовы вполне приемлемым образцом.

Превращение нашей страны в конфедерацию по типу швейцарской могло бы способствовать решению многих фундаментальных внутриполитических проблем. В частности, повышение роли Комрата мгновенно остановило бы рост протестных настроений в Гагаузии. Преобразование унитарной республики в равноправное молдо-гагаузское содружество стало бы первым шагом по искоренению наследия полицейского режима Воронина, являющегося очагом постоянной напряжённости в регионе. Становление Молдовы в качестве мирного, цивилизованного, экономически развитого государства, невозможно без полного пересмотра существующих отношений центра с Гагаузской автономией, уже давно лишённой всяких прав. Основой будущих отношений должен стать равноправный договор между Молдовой и Гагаузией.