Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 19 (13 марта 2013)

А то, что сейчас именуется властью, обладает массой диспропорций, чреватых самого разного рода катастрофическими последствиями. И не имеет эта власть никакого отношения ни к Сталину, ни к чекизму, ни к каким-нибудь там Пиночетам или Муссолини. История Юли Кузьминой — это зеркало, в котором власть должна увидеть себя. Увидев же — ужаснуться. Потому что если ее качество не изменится, она обречена.

Почему воют-то так по поводу прихода Путина к нам в Колонный зал? Потому что боятся самой возможности таких изменений — вот почему. Между тем, отсутствие этих изменений с неизбежностью приведет к катастрофе не позднее 2017 года. И что же наши креаклы? Они этой катастрофы и хотят! А всех, кто от этой катастрофы уберегает, люто ненавидят.

Казалось бы, патриотической оппозицией, диаметрально противоположной оппозиции белоленточной, должна бы была стать, прежде всего, КПРФ. Да вот беда — в момент, когда это нужно было больше всего, КПРФ стала снюхиваться с белоленточниками. Снюхиваться мелко, опасливо и потому особо неприглядно. Это оттолкнуло от КПРФ очень и очень многих. Провалившись — а результат Зюганова на президентских выборах был именно провалом, — КПРФ пыталась переложить все с больной головы на здоровую. И объяснить свой провал Поклонной горой. При этом Зюганов ни разу не осмелился сказать, что он не давал согласия прийти на Поклонную гору. И теперь уже всем понятно, что если бы он пришел туда и выступил первым (а именно это было в сценарии)… И если бы это выступление было жестким, антипутинским, но при этом яростно антиоранжевым, то он получил бы, как минимум, дополнительные 10%, а то и больше. Но, как говорят, если бы у моей тети были колеса, то была бы не тетя, а дилижанс. Проявляющий такую решительность Зюганов — это уже не Зюганов. КПРФовцы подняли по нашему поводу дикий вой, обвиняя нас, по сути, в том, что мы предложили им 10% голосов, а они отказались.

Но мы предложили им нечто большее. Эксперты спорят о том, сколько именно процентов дали КПРФовцам передачи «Суд времени» и «Исторический процесс». В любом случае, ясно, что они очень сильно помогли КПРФ. Что в ответ? Только шипение и поджатые губы. Причем так это было еще до Поклонной горы. Уже тогда говорилось, что на передаче «Суд времени» либералы терпят поражение, но не говорилось, кто наносит поражение либералам. Упоминать фамилию «Кургинян» было строго запрещено. Более того, Никонову упрекали за то, что она предложила выступать какому-то Кургиняну. Ведь куда как хорош был бы КПРФовец Афонин!

В подобном утверждении не было никакой внутренней издевки. Это говорилось всерьез. В ответ очень и очень многие симпатизировавшие КПРФ люди либо горько смеялись, либо морщились от стыда. Потому что всем было ясно, что случилось бы и с Афониным, и другими КПРФовцами, если бы они попали в жернова Сванидзе и Млечина.

Но давайте перебросим мост от этих частностей к чему-то общему. И признаем, что таких африканеров, как Сванидзе и Млечин, не страшит полемика с представителями племени банту, в каковых — увы! — превращены КПРФовцы. То, что они в это превращены, вызывает у меня только омерзение по отношение к африканерам. И глубокое человеческое сочувствие по отношению к КПРФовцам. Именно поэтому я говорил и говорю всем нашим ячейкам — воюйте с КПРФ только в случае, если она начинает снюхиваться с белоленточниками. А ни в каком другом случае не воюйте. Согласитесь, что если племя банту начинает снюхиваться с африканерами, то это подлость несусветная. Причем эта та подлость, которой надо объявить войну. Но имеет ли место что-то подобное?

Да, имеет. И дело не только в выступлениях Зюганова на «Эхе Москвы» с совсем бесстыдными и бессмысленными бабьими судачениями по нашему поводу. Есть вещи гораздо более очевидные и крупные. И то, что никто их не осмысливает, весьма и весьма прискорбно.

Торговая экспансия в «рыночном» сегменте глобальной экономики уткнулась в ту же самую проблему, как и в начале ХХ века, — исчерпание неосвоенных рынков. И именно тогда в СССР началась «перестройка»

Юрий Бялый

Большинство стран мира, принявших участие во Второй мировой войне, выходили из войны в состоянии глубокой хозяйственно-экономической разрухи. Задача послевоенного восстановления национальных экономик стояла крайне остро. Не хватало инвестиций, сырья, промышленных и бытовых товаров, оборудования для фабрик и заводов. Было ясно, что без расширения внешнеторговых связей проблемы восстановления в разумные сроки решить нельзя.

Однако международная торговля в ходе войны была почти заблокирована. Поскольку к довоенным сверхвысоким тарифным барьерам, которые уже в середине 30-х годов ХХ века называли «мировой торговой войной», добавились «военные» нетарифные ограничения в виде эмбарго, торговых блокад и т. д.

В 1944 г., когда исход войны уже был ясен, в американском Бреттон-Вудсе под эгидой ООН прошла международная конференция, посвященная именно проблемам восстановления пострадавших от войны экономик. На этой конференции были приняты решения о создании трех глобальных организаций, «ответственных» за процесс послевоенного восстановления. Две из них — Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР) — были учреждены сразу.

А что касается Международной торговой организации (МТО), то камнем преткновения стал проект ее устава — поскольку большинство потенциальных стран-участниц требовали, чтобы в ведение МТО кроме международной торговли и связанного с ней тарифного регулирования вошли регулирование норм трудовых отношений в странах-членах МТО, установление унифицированных правил заключения контрактов, исключающих дискриминацию и ограничения на свободу коммерческой деятельности, а также правила предоставления международных инвестиций и услуг и т. д.

Переговоры по уставу МТО шли до 1948 года, когда устав был принят ООН и направлен на ратификацию странами-участницами. Но США, вышедшие из войны с минимальными потерями и большими приобретениями, поставили перед собой цель форсированного захвата рынков колониальных держав, обрушившихся в войне. И не хотели связывать себя дополнительными ограничениями МТО и контролем со стороны ООН. И потому в 1950 г. конгресс США отказался ратифицировать устав МТО, ссылаясь на его противоречие национальной конституции, и идея МТО окончательно провалилась.

Есть серьезные основания предполагать, что этот провал был изначально запланирован и стал важным элементом негласной торговой войны. Поскольку еще в 1946 г. 23 ведущих экономически развитых страны мира во главе с США начали, не дожидаясь МТО, переговоры о взаимных снижениях таможенных тарифов. Эти переговоры фактически ставили целью заключение параллельного МТО торгового соглашения в рамках сравнительно узкого «круга избранных», готовых быстро договариваться между собой.