Константин Крылов - Русские вопреки Путину

Надо сказать, тема «русского греха» и «русского окаянства» неизменно лидирует как в русофобском, так и в патриотическом дискурсе. Причем если первое объяснимо (поскольку врагам и мучителям русского народа по понятным причинам хочется представлять русских «жертвой, страдающей из-за собственных пороков»), то второе вполне парадоксально: люди, считающие себя «русскими патриотами», с мазохистским наслаждением сочиняют все новые и новые «вины русского народа». Кажется, нет такого эпизода в русской истории, – начиная от революции 1917 года, и кончая принятием христианства и призванием варягов, – чтобы тут же не нашелся русский патриот, который усмотрит именно в этом эпизоде всенародный смертный грех и не назначит потомкам согрешивших строжайшую епитимью.

Поучительно сравнить эту оргию покаянства с историческим чувством других народов. Например, великолепные французы до сих пор гордятся своей Революцией, – грязной, кровавой и кошмарной, – и с удовольствием поют «Марсельезу». Англичане, с присущим им тактом, не смакуют публично подробности своей истории (некоторые из которых крайне неаппетитны), но и не позволяют себе (и тем более другим) никакой иронии по этому поводу: все, что происходило в Великобритании, считается «старыми добрыми временами», а переживать по поводу происходивших во время оно событий неприлично и глупо. Немцам, правда, успешно навязали «комплекс исторической вины» за Холокост и прочие шалости. Однако это вещь чисто внешняя: немцы, скрипя зубами, совершают требуемые «мировым сообществом» обряды и ритуалы, платят немалые деньги своим жертвам (а также приравненным к ним лицам и организациям), но на самом деле никакой особенной «вины» за собой не чувствуют – кроме, разумеется, той, что они проиграли войну. Однако, чувство проигравшего и чувство виновного – совершенно разные вещи. Проигравший не чувствует себя виноватым, хотя может сколько угодно досадовать на проигрыш и страдать из-за своего поражения. И уж, разумеется, никакой вины он не чувствует.

И только в России «покаянство» приобрело черты массовой идеологии.

Русских очень удобно ненавидеть. Опять-таки, не нужно думать, что ненавидят только плохих. То есть благородные люди, разумеется, так и поступают – ненавидят тех, кто причинил им зло, и любят тех, кто сделал им добро. Но благородных людей, как известно, мало. Подлый же человек обычно боится сильного (не решаясь окрыситься на него даже в мыслях), и срывает злость на слабом. Так, заезженный на работе мужичонка, придя домой, орет на жену и бьет ребенка, благо те под рукой, а за неимением таковых – пинает кошку.

Идеология «русские всегда во всем виноваты» цветет и пахнет пышным цветом на всем пространстве от Варшавы до Улан-Батора. На русских срывают все зло, накопившееся от неудачной, несчастной жизни, от «демократических реформ», от «шоковой терапии», и прочего. Это, опять же, проявляется и на пресловутой «международной арене». Не стоит надеяться, что международные отношения – это сфера чистой «выгоды» и рациональных расчетов. Очень многое в этих сферах делается именно что ради удовлетворения разного рода амбиций, в том числе и вышеназыванных. Достаточно посмотреть, например, на внешнюю политику стран бывшего Варшавского блока. Как хорошо заметил один российский дипломат, «полякам доставляет почти физиологические удовольствие хоть в чем-нибудь ущемить интересы России». То же самое можно сказать о Прибалтике: примучивание русских и изощренное пакостничество «северному соседу» стало там чем-то вроде национального спорта.

Впрочем, и в других местах, где русская тема как бы не очень актуальна, отношение ровно то же самое. Русские эмигранты, имевшие счастье попасть в сытые и чистенькие западные страны, быстро убеждаются, что отношение к ним – именно как к русским – препоганое.

Во всяком случае, с черными и цветными считаются больше. А то! Черные и цветные, заведясь в какой-нибудь цивилизованной стране, быстренько прибирают к рукам все что им надо. Глядишь – а у них уже лобби в местном парламенте, и вот оно уже энергично пропихивает нужные им решения. Русские же десятилетиями горбатятся на дядю, не смея и помыслить ни о каких своих правах, не в силах прийти в себя от радости, что их сюда «пустили» и «терпят».

Если сравнить веселого, наглого, разряженного в «национальное» парижского негра, красующегося и довольного собой, и тамошнего же русского, с его вечно виноватой физиономией, все хлопочущего о какой-нибудь недостающей бумаге, которая, наконец, даст ему какие-нибудь права, чтобы серьезно задуматься, кому там жить хорошо, а кому не очень. Пусть даже у русского будет поболее доходов.

Разумеется, все это очень обидно. Тем не менее, обида – не самая правильная реакция на обстоятельства: по пословице, на обиженных воду возят. Ребенок, со злостью и слезами лупящий пухленькой ручкой табуретку, которая упала и зашибла ему ножку, выглядит смешно. Потому что та табуретка – кривая-косая, она падала и будет падать, и злюкаться на нее бессмысленно, потому что она деревянная. Нужно ее или выкинуть, или под ножку ей что-нибудь подложить. Или хотя бы не становиться на нее лишний раз. Вот и все.

Что делать? Во-первых, понять, что с нами происходит. Почему, собственно, народ, известный своим терпением и мужеством, все время оказывается в положении обижаемого? И добро бы речь шла о каких-нибудь безобидных созданиях, самой природой предназначенных для роли всеобщего посмешища.

Но русские же не такие. В конце концов, есть исторические факты. Созданная нами страна существует тысячу лет с лишком, и занимает немаленькую часть территории Земли – так что даже сейчас, в обкорнанном виде, это одна седьмая суши! Наш народ выиграл множество войн, включая последнюю, тяжелейшую в мировой истории, после чего построил сверхдержаву, которую боялся весь мир. И после этого русский человек уступает дорогу (а также кошелек и жизнь) кому попало. Да что с ним такое стряслось?

Здесь мы вступаем на очень скользкую почву. Именно в этом вопросе обычно ошибаются все те, кто берется рассуждать на эту тему. Потому что применяют в своих рассуждениях одномерную шкалу. Или ты храбр – или ты труслив. Или ты нагл – или ты робок. Или ты сверху – или ты снизу. И все.

Между тем, действительность сложнее. Да, история учит нас, что русские – мужественный и стойкий народ, сумевший совершить то, на чем другие ломались, как солома. В конце концов, Сталинград защищали не французы, да и Берлин брали не какие-нибудь узкоглазые. И тем не менее, русских действительно легко и приятно обижать. Вот такой парадокс.

Да, русские – отнюдь не мягкотелый народишко, спору нет. Но у нас совершенно не развит вкус к доминированию. Русский человек не умеет получать удовольствия от положения «сверху». Скорее, его это раздражает. Русский может обижаться на «плохое обращение», но он редко чувствует себя оскорбленным.