Константин Крылов - Русские вопреки Путину

Если сравнивать «большевизм» времен тридцатых (и его последний всплеск в шестидесятые) с этим новым мировоззрением, то разница будет состоять вот в чем. Ранние большевики были людьми, настроенными на близкую и эффектную победу над капитализмом. Потом заговорили о «победе в конечном итоге» (то есть после дождичка в четверг). Поскольку же победа, отнесенная в неопределенное будущее, на нормальном человеческом языке называется поражением, возникает следующий слой риторики, уже чисто компенсаторный – «да, мы никого не победили и никогда не победим, мы даже никого не перегоним, мы будем вечно отстающими и отставание это будет только расти, зато мы сохранили…» (дальше начинаются ламентации на тему того, что же именно мы «зато сохранили»: «ценности народа», «духовность», «верность идеалам» и т. п.). Когда же ценность всего «сохраненного» опускается до нуля, происходит «перестройка».

3

Не «правила», не «управляла», а именно что командовала. Разница между этими словами есть, и существенная – но сейчас не будем об этом.

4

Совершенных к тому же лично каждым: теория немецкой вины была сформулирована в те годы, когда практически каждый немец дееспособного возраста либо воевал, либо имел воевавших родственников: в этом случае было уместно говорить о коллективной вине.

5

Реакцию обывателя предугадать нетрудно. Недалекий и сентиментальный, он будет ахать и плескать ладошками: «Пугачева вон фашизма боится, Аллочка наша Борисовна». Потом выйдет старенький Церетели, за сердце схватится, вспомнит фамилию: «Эты нэлюды фашысты хатят меня убыть за то что я грюзын! вах, как нэ стыдно!» Выйдет какая-нибудь учительница из Ставропольского края, тоже за сердце: «Я учу детей добру… а тут у нас фашисты по улицам ходят! Не место им на нашей земле! Сделайте же что-нибудь!» Муфтии, патриархи, популярные актеры, стоярдовые бизнесухи – все они хором взвоют: «Убей их всех, Путин, убей, посади их всех куда-нибудь в темный подвал». «Лишь бы не было русского фашизма, очень уж мы его боимся».

6

Кстати: если начальнички у нас не совсем глупы, то они будут передоверять Палате и кое-какие «добрые дела» (для возбуждения симпатий народа и успокоению рудиментов совести самих членопалов). Типа, Палата будет раз в год делать народу всякие ма-а-аленькие добрые дела – скажем, выбивать для каких-нибудь старушечек какие-нибудь копеечные льготки, выдавая это за огромные достижения.

7

В первом классе наша учительница задавала на дом такие странноватые задания, как «нарисовать бордюрчик» (то есть последовательность цветных фигурок карандашиком). При этом «бордюрчики» проверялись, и за отсутствие такового снижалась оценка за домашнюю работу.

8

Разумеется, это касается только элит. Однако, бывает, что покупают и простой люд – когда элиты упираются и не понимают намеков. Правда, в таком случае предлагают не дольче виту, а что-нибудь нематериальное – например, «свободу». См. события 1917-го в России или нынешний украинский оранжад. Но сейчас мы о другом.

9

Исключение – когда какой-нибудь научный центр полностью и напрямую контролируется западниками. Однако не стоит забывать, что даже такая «казалось бы очевидная» вещь, как удаленное программирование, в России не особенно развито: по сравнению с Индией все, что делается у нас, – это кошачьи слезки.

10

Примечание 2009 года: так и вышло.

11

Примечание 2009 года: опять же, так и вышло. Правда, мне не хватило духу сложить два и два – то есть написанное выше об уходе не от власти, а от ответственности, иначе я дошел бы до формулы «придет новый президент, но Путин останется» и нынешней «тандемократии».

12

Последние террористические организации, работавшие в подобной стилистике (например, группа Баадера – Майнхоф), были ликвидированы в восьмидесятых годах прошлого века.

13

Аристотель определял «человека» как zoon politikon.

14

Учтем при этом, что «правителем» в классическую эпоху был, например, всякий семейный человек: права «мужа и отца» были ограничены кругом домочадцев, но в его пределах они были очень велики. Точно так же властью – хотя бы над самим собой, над собственной душой и ее порывами – обладал философ, которому вменялось в профессиональную обязанность демонстрировать особое самообладание (известное выражение «отнесись к этому философски» все еще удерживает этот оттенок значения). Тем не менее и семьянину, и философу приходилось постоянно оправдываться, парируя обвинения в «идиотизме», при помощи той или иной «диалектики» определяя свои занятия как своего рода общественное служение. При этом оправдания могли и не приниматься, а то и использоваться против самих оправдывающихся – о чем свидетельствует судьба Сократа.

15

Российское общество по всем основным параметрам – начиная от основ государственного устройства и кончая половозрастной структурой населения и основными характеристиками его воспроизводства – должно быть отнесено именно к современным обществам (точнее, к «обществам модерна»). Разумеется, можно утверждать, что это нищее, неудачливое, «дурно исполненное» современное общество. Его только нельзя отнести к какому-либо иному типу обществ (допустим, «традиционных»).

16

Этому вовсе не противоречит конспирология, утверждающая, что миром правят некие «тайные силы». Тайная сила, во всяком случае, вынуждена делать то, что деспотическая власть никогда не делает – то есть скрываться.

17

Пожалуй, идеальная «бархатная революция» исчерпывающим образом описана в старом анекдоте про Ленина, картаво вещающего с броневика – «Товагищи! Социалистическая геволюция, о котогой так долго говогили большевики, совегшилась! А тепегь – дискотека!»

18

Правда, это же самое рассуждение, будучи хоть чуть-чуть пережато, может быть использовано для оправдания любой тирании: достаточно признать, что большинству граждан не по уму устраивать свою жизнь самим, и призвать специалистов, которые сделают это лучше. Этот парадокс был исследован еще Платоном (решившим дело, как мы помним, в пользу специалистов) – но мы пока воздержимся от разбора этой темы.

19

Можно было бы еще использовать древнекитайские термины цзюньцзы («сын правителя», «большой человек») и сяожень («маленький человечек», «ничтожество»), почти точно соответствующие тому, о чем пойдет речь ниже.

20

Особенно ярко это проявляется в экстремальных ситуациях. Казалось бы, террорист, требующий от пилота, чтобы тот направил самолет на высотное здание, не имеет никаких шансов на успех: кто же будет выполнять самоубийственное требование? Однако нож у горла оказывается убедительным аргументом даже в таких ситуациях: низкий человек органически не способен добровольно принять смерть, даже когда жить в любом случае остается всего несколько минут.