Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Развязка была запланирована на весну 1953 года, когда после приговора по делу врачей и приведения его в исполнение «спонтанные» еврейские погромы должны были «заставить» ведущих еврейских интеллектуалов обратиться к властям с просьбой спасти их от справедливого народного гнева и переселить куда-нибудь подальше — ну, например, в Казахстан Для этой цели уже начали строиться бараки и был подготовлен проект соответствующего обращения от еврейских деятелей.

Но судьба или Господь Бог, как это часто бывало в нашей истории, спасли свой народ и на сей раз. Сталина неожиданно хватил удар — по всей видимости, в Пурим, то есть в тот самый день, когда евреи уже три тысячи лет празднуют чудесное избавление от Амана, персидского наместника, который собирался их всех уничтожить, а в итоге был повешен на том самом столбе, который предназначался для самих евреев Бараки остались пустыми, врачи были выпущены на свободу, а после ареста главы КГБ Берии культ личности Сталина был официально осужден. Тем не менее советские власти по-прежнему пытались держать граждан СССР пленниками выхолощенной, национальной по форме и социалистической по содержанию, культуры.

В конечном итоге именно привязанность к своей истории, своим корням и народу помогли превратить тлеющую искру свободы в пожар, в котором сгорела советская империя Продолжатели традиций великой русской интеллигенции, мужественные личности — Сахаров, Орлов и другие — бросили вызов системе и разоблачили ее лживость Но искра диссидентов превратилась в огонь только тогда, когда зажгла пламя identity и привела в движение силы наций и вер, не сдавшихся перед марксистской атакой. Именно это позволило разгореться костру, в котором в итоге сгорела советская империя лжи.

После создания московской Хельсинкской группы по контролю за соблюдением прав человека последовало создание украинской, литовской и грузинской групп Католики, пятидесятники, крымские татары и многие другие вероисповедания и народности — каждый пришел со своими справедливыми требованиями. Что же касается нации, которую Маркс называл химерой, нации, которая, по Сталину, никогда не была единым народом, то по иронии судьбы именно эта нация сыграла решающую роль в разгроме коммунистического режима Движение за освобождение советских евреев, движение, которое объединило все еврейские общины мира, нанесло особенно сильный удар по советской империи После десятилетий непрерывной борьбы это движение пробило окончательную брешь в железном занавесе. Произошло то, что мы, диссиденты всегда предсказывали: даже самая маленькая трещина в стене тоталитарного коммунистического режима приведет к его полному краху.

Если Маркс и Энгельс определяли судьбы народов теоретически, то Ленин со Сталиным попытались осуществить их идеи на практике. Во время агонии советского общества стало абсолютно ясно, что попытки разрушить identity закончились полным провалом. Миллионы были убиты для того, чтобы вытравить человеческие корни и историю, но при первой же возможности люди восстали и потребовали обратно то, без чего невозможно осмысленное человеческое существование: свое прошлое, свою культуру, свою веру.

В лагере мне стало абсолютно ясно, что люди с сильной identity, с сильным национальным или религиозным самосознанием в наибольшей степени готовы противостоять тирании. Те, кто сохранил в себе чувство истории, традиции, общества, те, кто видят смысл жизни не просто в физическом выживании, всегда были в передних рядах борцов с империей зла. Именно те, кому был дорог мир различий, объединялись в общей борьбе с преступной идеологией, убившей миллионы людей во имя утопического мира всеобщего равенства.

Советский Союз развалился, и все нации вернулись к своему естественному месту в истории, снова став «историческими». Единственным, кто оказался выброшенным на свалку истории, стал сам СССР, а единственной неисторической нацией оказался как раз «гомо советикус». По иронии судьбы, именно он и оказался настоящей химерой.

История взлета и падения коммунистической утопии, обошедшейся человечеству в десятки миллионов жизней невинных людей, была бы намного короче, если бы западный мир вовремя распознал ее опасность. Но один за другим представители интеллигенции Запада играли роль тех, кого Ленин в свое время назвал «полезными идиотами». Руководствовались они при этом самыми разными соображениями, будь то страстная вера в советские идеалы равенства, критика собственного общества или все возрастающий страх перед фашизмом. Но независимо от мотивов, стоявших за их симпатиями к сталинскому режиму, результат был одним: в то время как Советы вели беспрецедентную по своим масштабам кампанию уничтожения своих собственных граждан, «полезные идиоты» на Западе были заняты деятельной защитой советской системы Английский писатель-фантаст Герберт Уэллс писал о Сталине: «Я никогда не встречал человека более откровенного, справедливого и искреннего». Чуть позже тот же проницательный писатель объяснял причины огромного авторитета Сталина тем, что его никто не боится и все ему доверяют. Другой не менее известный англичанин, драматург Джордж Бернард Шоу во время страшных сталинских чисток объяснял своим читателям, что не следует заниматься чрезмерной моралистикой в то время, когда наш сосед СССР гуманно ликвидирует горстку эксплуататоров для того, чтобы обеспечить безопасное будущее всем честным людям планеты.

Но рекорд «полезного идиотизма» был по всей видимости, поставлен немецко-еврейским писателем Леоном Фейхтвангером. В тридцатые годы он был вынужден бежать из фашистской Германии во Францию и, как и многие другие левые либералы, все свои надежды связывал с СССР Приехав в Москву в 1937 году, в самый разгар кровавого сталинского террора, он восторженно описывал в своих книгах и репортажах атмосферу «бодрого оптимизма», которая коренным образом отличала Советский Союз от погруженного в пессимизм Запада. Дело дошло до того, что Сталин даже позволил Фейхтвангеру посетить один из показательных процессов против «врагов народа» Истерзанные пытками, запуганные угрозами репрессий против своих родственников бывшие лидеры коммунистической партии публично каялись в несуществующих грехах, дружно сознавались в сотрудничестве с западными спецслужбами, клялись в верности делу коммунизма и затем один за другим приговаривались к смертной казни. Фейхтвангер не разочаровал диктатора: в своих репортажах с процесса он писал о том, какое огромное впечатление произвела на него верность всех — и судей и подсудимых — идеалам коммунизма.