Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Организованная в июне 2007 года Вацлавом Гавелом. Хосе Марией Аснаром и мной конференция собрала в Праге беспрецедентную по своим размерам группу демократических диссидентов со всего мира: приехали борцы за права человека из Эфиопии, России. Китая. Белоруссии. Ливии. Египта. Сирии. Ирана, Ирака и других стран Одни доказали свою преданность идеям свободы годами тюремного заключения, другие были высланы из своих стран, многие не смогли вернуться домой, а некоторые даже в Праге должны были передвигаться под постоянным надзором телохранителей. Каждый из них мечтал и боролся не только за свою личную свободу, но и за свободу своих народов и стран. Находившиеся в ссылке стремились на родину, чтобы там продолжить свою борьбу, те, кому это удалось, были готовы к новым арестам, и у каждого была своя, особая история борьбы и преследований.

Египетский профессор Саад Ад-Дин Ибрагим провел три года в египетской тюрьме за то, что осмелился выступить в защиту прав человека. Освобожденный в результате давления, которое оказал тогдашний президент США Джордж Буш на Хосни Мубарака, он, тем не менее, уже не смог вернуться в Египет. Протестуя против политики убийств и ущемления суверенитета Ливана, ливанец Зли Хури организовал невиданную по своим масштабам антисирийскую демонстрацию в Бейруте — на его улицы вышло около миллиона жителей ливанской столицы Ребия Кадир является лидером уйгуров, преследуемых китайскими властями: оба ее сына находятся в тюрьме Каждый день, когда глава группы по контролю над соблюдением прав человека палестинец Басам Аид возвращался домой в Иерихон, он не знал, как этот день для него кончится. Бывший шахматист мира номер один Гарри Каспаров обменял свой чемпионский титул на рискованную роль лидера демократического движения России (на обложке своей книги, которую я подарил ему, я написал: «Диссиденту' Каспарову от шахматиста Щаранского»).

Несмотря на то что на конференции каждый делился опытом своей собственной борьбы, складывалось впечатление, что, в сущности, все говорили об одном и том же: о борьбе свободного человека, который сбросил ярмо двоемыслия и бросил вызов тоталитарному режиму. Разворачиваясь в разных странах, эта борьба может быть одета в различные одежды, опираться на различные культурные традиции и веру, но по сути это та же самая борьба, черпающая силы в ощущении, что ты не одинок. Все мы, присутствовавшие на Пражской конференции, чувствовали, что взаимное обязательство защищать свободу и демократию, защищать права человека связывает нас, и что плечо друга придает нам силы.

Мои друзья по тюремному заключению в ГУЛАГе обладали разными, иногда диаметрально противоположными identities, но само их наличие создавало основу для взаимного доверия В сочетании, в соединении этих разных identities мы черпали силы для нашей борьбы против мертвого, стремившегося уничтожить все различия коммунистического режима. Точно то же я чувствовал и в Праге: готовность каждого диссидента бороться за свободу своего народа укреплялась и усиливалась благодаря ощущению солидарности с борьбой других, веривших в свободу также, как и они. Все они были солдатами того идеологического фронта, в котором союз демократии и identity противостоял тоталитаризму. В Праге я почувствовал силу той правды, которая открылась мне давно объединенные в общей борьбе против зла, силы свободы и национально-культурной identity пюдей непобедимы.

В том случае, если лидеры свободного мира признают эту правду, мы сможем справиться с тем огромным количеством проблем, которые обрушились на нас. Укрепление союза между демократией и identity жизненно важно не только для развитых стран, но и для тех, кто находится в процессе исторического перехода от тоталитаризма к демократии. С крушением диктатур на поверхность выходят подавлявшиеся до сих пор национальные, религиозные, культурные самоидентификации До тех пор, пока они ограничены демократией, эти самоидентификации не представляют никакой угрозы.

С распадом СССР народы, которые на протяжении десятилетий и веков чувствовали себя жертвами насильственной ассимиляции, начали настаивать на своей собственной, независимой identity. Прибалтийские республики. Украина. Грузия и многие другие потребовали независимости. Стараясь предотвратить распад советской империи. Горбачев отказывал им в этом, пользуясь при этом поддержкой со стороны США, которые боялись, что крушение СССР и яркое проявление национальных identities усилит нестабильность в мире.

Но страхи эти оказались неоправданными: демократические Литва. Украина. Грузия и другие национальные государства не угрожают никому. Более того — поддерживая тех, кто подавлял их identity. США упустили историческую возможность оказать влияние на становление этих новых государств и помочь им построить свою демократию на еще более прочных основах.

Подавление identity в нарождающихся демократиях является ошибкой, но то же самое можно сказать и об игнорировании identity.

После освобождения Ирака от тиранического режима ведомая США коалиция не смогла понять всю хрупкость и своеобразность иракской национальной identity. США приложили все усилия для того, чтобы помочь иракцам построить демократический режим, но эти усилия были подорваны игнорированием самоидентификации. Экстремистские фундаменталисты, будь то сунниты из «Аль-Каиды» или шиитские боевики из Ирана, немедленно заполнили этот вакуум. Американцы не учли того, что шиитская, курдская и суннитская identities также сильны в Ираке, как и племенные привязанности. Именно поэтому только то изменение стратегии, которое приняло в расчет эти сильные identities — как, например, решение вместе с племенными лидерами суннитов провинции Анбар бороться против «Аль-Каиды», — принесло желаемые плоды Стало ясно, что успешное строительство нового Ирака связано с нахождением общего знаменателя между свободой и identity, с предоставлением достаточной свободы самовыражения религиозных, этнических, племенных привязанностей, в рамках естественных ограничений, присущих демократии.

Когда этого не происходит, мир оказывается под угрозой. Если демократия без identity беззащитна, является соблазнительной целью для любого диктатора и в итоге может привести к войне, то identity без демократии гарантирует такую войну.

Саудовская Аравия и Иран представляют собой угрозу миру не потому, что они обладают сильными identities, а потому, что у власти здесь находятся антидемократические режимы В противоположность этому сильная identity японцев не угрожает никому именно потому, что она опирается на не менее сильную демократию.

То, что справедливо по отношению к межгосударственным контактам, справедливо и по отношению к тому, что происходит внутри государства Авторитарный китайский режим, который в любом проявлении identity видит угрозу своей власти, безжалостно подавляет тибетцев, уйгуров и другие народы С другой стороны. Индия не видит для себя никакой угрозы в существовании самых различных самоидентификаций в рамках демократического государства Вывод очевиден сильные identities и демократия могут прекрасно ужиться друг с другом. Только когда обе слабы, возникает угроза миру.