Пирс Рид - Дочь профессора

— А вы чем занимаетесь? — спросил Джулиус, помолчав.

— Я училась в Калифорнии, — сказала Луиза. — В Беркли. Но бросила.

— Почему?

Теперь она в свою очередь уклонилась от прямого ответа.

— Просто бросила и все, — сказала она.

— А теперь что вы собираетесь делать?

— Еще не знаю. Подыщу себе пока работу. В будущем году снова поступлю в какой-нибудь колледж.

— Профессор, вероятно, может устроить вас куда угодно, — с улыбкой заметил Джулиус.

— Разумеется. От него тоже может быть кое-какая польза.

Стоя рядом с Джулиусом, Луиза держалась подчеркнуто холодно и спокойно, хотя все сильнее ощущала его притягательность. В облике Джулиуса Тейта, в каждой черточке его лица было все, чему она знала цену. Эти мягкие темные волосы — так приятно было бы обвить их вокруг пальцев; эти округлые, бритые, чуть шершавые щеки — как они сплющились бы, зажатые между ее ладонями; кончики ее пальцев скользнули бы вдоль его сильного прямого носа, и она поцеловала бы его детские губы и пробудила желание в его убегавших от нее карих глазах… И, думая так, она легонько постукивала ногой по полу и потягивала через соломинку свой апельсиновый сок.

В центре гостиной поднялся какой-то шум. Дэнни — он был уже порядком пьян — начал кричать сперва на Майка, затем и на прочих гостей, а по сути, на всех американцев вообще.

— Вам просто на все наплевать! — кричал он, и его тонкое интеллигентное лицо вдруг сморщилось, словно от боли. — Вы не понимаете и не хотите понять, что мы ничуть не лучше римлян, убивших Иисуса Христа… О господи, господи!

И он сел на кушетку, понуро склонив голову над пустым бокалом. Все вокруг сразу умолкли, все были шокированы и смущены. Лилиан, стоявшая в холле, вошла в гостиную. Лицо ее выражало грозную решимость — она, дескать, знает, как надо поступать с мальчишками, которые, напившись, не умеют себя держать, однако, порядком выпив сама, Лилиан споткнулась, зацепившись за ковер, и хотя и устояла на ногах, но это отвлекло ее от первоначального намерения, а быть может, оно вдруг показалось ей нелепым.

— О господи, господи! — продолжал бормотать Дэнни. Генри и Элан подошли к Майку.

— Что тут произошло? — спросил Генри.

Майк, спокойный, выдержанный, как всегда, ответил:

— Просто он очень расстроен, профессор.

— Из-за чего?

Дэнни услышал их, и его несчастное, залитое слезами лицо снова исказилось злобой.

— Из-за чего? — выкрикнул он с прежней силой. — Вы спрашиваете — из-за чего? Вы что — не читаете газет, не смотрите телевизор? Он мертв. Че Гевара мертв, и это мы убили его, наши сволочи из ЦРУ, значит — мы, и вот он мертв.

И он снова весь поник.

— Че Гевара убит в Боливии, — сказал Майк. — Да, это так, Кастро подтвердил.

Генри молча покачал головой.

— А вы этого даже не заметили, — сказал Дэнни. — Вы даже не заметили.

— Нет, — сказал Генри спокойно. — Нет, я это знал.

Луиза, воспользовавшись переполохом, вызванным выходкой Дэнни, сказала Джулиусу.

— Давайте удерем отсюда. Он ничего не ответил, но пошел за ней следом.

— Из-за чего все-таки они там расшумелись? — спросила Луиза, когда они шли по Брэттл-стрит, направляясь к Гарвардской площади.

— Че попался им в лапы в Боливии.

— Они убили его?

— Да.

— И от этого Дэнни слетел с катушек?

— Да, — повторил Джулиус. — Он действительно принимает близко к сердцу такие вещи. Я имею в виду политику.

— Когда-то и я тоже могла так.

— А теперь нет?

— Уже не так; я на стороне Дэнни, но больше не схожу от этого с ума, как он.

— Я вижу.

— А вы?

— Ну, я не стою совсем в стороне.

— В Альбукерке?

— Нет. Здесь. В СДО [29] «Студенты за демократическое общество» — крупнейшая в США леворадикальная студенческая организация. . Но я не отдаюсь этому целиком. Так же, как вы, по-видимому.

— Конечно, в жизни есть и другое, — сказала Луиза.

Джулиус кивнул, однако не стал выяснять, что именно она имела в виду.

— Куда же мы пойдем? — спросил он.

— Да я, собственно, не знаю… Впрочем, если вы заняты… — с некоторым запозданием прибавила она.

— Нет-нет, — сказал он, — ничего определенного у меня не было намечено. — Он поглядел на часы. — Просто я проголодался, — сказал он. — Неплохо бы перехватить несколько сандвичей или еще что-нибудь.

Они зашли в закусочную возле Гарвардской площади, сели за столик и стали пить кофе и есть сандвичи с сырным маслом. Это была красивая пара: оба рослые, длинноногие, элегантно одетые — они невольно привлекали к себе внимание. Луиза оделась так только для этого вечера, но Джулиус всегда одевался отлично. Слегка ослабив узел галстука, он принялся за кофе.

— А вы, оказывается, в самом деле очень хороши собой, — сказал он небрежно. Это был его обычный подход к девушкам в возрасте Луизы: небрежность тона как бы скрадывала банальность комплимента.

— Да и вы тоже, — напрямик сказала Луиза, глядя ему в глаза.

Джулиус никак не ожидал такого ответа от юной девушки, почти школьницы, однако это не заставило его изменить тактику.

— А мне что-то не хотелось идти на этот прием, — сказал он, — и, значит, мы бы тогда не встретились. Подумать только!

— Встретились бы, — сказала Луиза.

— Каким образом?

— Не знаю… На улице.

— Да, но это было бы уже не официальное знакомство. — Он улыбнулся чуть-чуть двусмысленно,

— Конечно, — сказала она и слегка отвернулась от него, не совсем уверенная, что именно сейчас между ними происходит и понимают ли они друг друга.

Джулиус уже выпил свой кофе, а она пить не хотела.

— Давайте посмотрим вечернюю программу по телевизору, — сказала Луиза.

— Идет, — сказал Джулиус.

Оди вышли из закусочной.

— Может быть, поедем ко мне? — сказал он.

— А это где? — спросила Луиза.

Он назвал адрес — на Элм-стрит.

— У вас там что же… квартира?

— Да.

Луиза не стала спрашивать, живет ли он один.

— Мы возьмем такси, — сказал Джулиус.

Они вернулись на Гарвардскую площадь, и, когда Джулиус остановил такси, Луиза сказала:

— Мы можем поехать ко мне, в Бостон.

Джулиус обернулся к ней.

— Поехали, — тотчас согласился он.

— Я просто подумала, что туда почти столько же езды, как до Элм-стрит, — сказала Луиза.

— А вы живете не с родителями? — спросил Джулиус.

— Нет, сейчас пока что с родителями, — сказала Луиза. — Но я сняла себе квартиру в Бостоне. Понимаете, я хочу устроиться там на работу.

— Понимаю, — сказал Джулиус. Выражение его лица не изменилось — чуть ироническое, чуть надменное, но всякий, кто знал его ближе, как, например, его мать, почувствовал бы, что он нервничает. Он хрустнул пальцами, когда они садились в такси, которое повезло их вдоль Чарлз-ривер к Бостону, расположенному на другом берегу.