Дмитрий Рогозин - Враг народа

Апофеозом распада смысла и целостности избирательной кампании российского КРО стало приглашение на работу в наш выборный штаб в качестве его главных «мозгоблудов» политических консультантов из пиар-агентства «Видео Интернэшнл» — господ Юрия Заполя, Глеба Павловского и Марата Гельмана. Эта странная компания обещала Скокову «все сделать под ключ». Первым делом штабисты с согласия Скокова распорядились уничтожить весь тираж свежеотпечатанного «Манифеста возрождения России». Потом они заставили Скокова, Лебедя и Глазьева сниматься в глупых и бессодержательных видеоклипах с многозначительными проходами втроем по Красной площади так, будто они приехали из глухой деревни поглазеть на Ленина в Мавзолее. Наконец, эти «коты Базилио» наштамповали огромное количество дурацких наклеек с изображением «пьяных» слов «Глазьев», «Скоков», «Лебедь» и «танцующего» номера «31», под которым наше избирательное объединение шло на выборы. В нижнем левом углу наклейки, исполненной в красно-коричневых тонах, ярко выделялась скромная подпись автора этого изделия — «Галерея Марата Гельмана». Я сразу представил, какой избирательный энтузиазм вызовет сей шедевр у избирателей КРО. Все было ясно. Доверив организацию выборной кампании идеологически чуждым нам людям — «политтехнологам-профессионалам», мои «старшие товарищи» приговорили Конгресс русских общин к позорному поражению. Не будучи в силах повлиять на дальнейший ход событий, я сначала улетел в Севастополь для участия в судебном процессе в защиту Российской общины, а затем снарядил 20-дневную агитационную экспедицию Международного КРО по городам Волги.

Итог выборной кампании Конгресса русских общин печален и поучителен. Нам не хватило 0,6 процента для попадания в Думу. Отсутствие внятной идеи у лидеров избирательного списка, излишняя самоуверенность, расчет на теневые договоренности с властью — все это грубые ошибки, которые и привели нас к поражению.

В течение трех месяцев мне пришлось восстанавливать организацию буквально из руин. Часть активистов перешла в новое движение Александра Лебедя «Честь и Родина», но костяк соратников остался и ждал моего решения. «Старшие товарищи» разошлись кто куда. Скоков принял удар поражения на себя, что делало ему честь. Генерал переехал ко мне в офис Исполкома КРО на Фрунзенскую набережную и начал там разворачивать избирательный штаб своей президентской кампании. Глазьев заявил, что его интересует наука и коммунисты. Тем не менее, большую часть времени он проводил рядом с Лебедем, готовя ему экономическую программу. Интересно, что таких программ у Лебедя было две. Обе программы — экономические и, причем, прямо противоположного содержания. Что это был за финт ушами, до сих пор не ясно. Возможно, остроумный командарм, часто прикидывавшийся «чайником», считал забавным иметь сразу две экономические программы — одну для либералов, вторую — для коммунистов. В общем, такой «всепогодный политический бомбардировщик». Конечно, Глазьев от этого нервничал, переживал. Он просто плохо знал генерала.

Насколько я понимаю Александра Ивановича (а знал я его достаточно близко), он, будучи кадровым офицером, прошедшим всю кровь 80-х и 90-х годов, в глубине души ненавидел и презирал всех политиков, вне зависимости от цвета их шкуры. Приняв решение стать одним из них, он чувствовал свое огромное преимущество — в опыте, природной смекалке, знании жизни и смерти. Но вместо того, чтобы продемонстрировать свое преимущество в наличии чести и личной порядочности, генерал решил сыграть с политиками в их игры — циничные и изначально проигрышные для любого, кто пришел в политику со стороны.

Весь январь, февраль и первую половину марта 1996 года Лебедь, уже выдвинутый кандидатом в президенты РФ, сидел на Фрунзенской в кабинете напротив меня, все время курил, смотрел на молчавший телефон и приговаривал: «Ничего. Позвонят. Никуда они не денутся». Сначала я плохо понимал, о чем и о ком речь, но вскоре догадался. В начале марта мне позвонил мой бывший однокурсник, работавший в пресс-службе компании «Логоваз», и сообщил, что «Борис Абрамович Березовский приглашает Александра Ивановича Лебедя и Дмитрия Олеговича Рогозина пожаловать на званный обед». «Пойдете?» — на всякий случай переспросил я генерала и по выражению его лица сразу понял, что три месяца он ждал именно этого звонка.

Офис главного кардинала российской политики располагался в двух шагах от метро «Павелецкая». Хозяин задерживался. Нас провели в светлую гостиную, где был накрыт чай. Лебедь заметно нервничал, даже зачем-то заглянул под стол, как будто Березовский мог спрятаться от нас в таком неуютном месте.

Наконец дверь распахнулась, и в гостиную влетел неказистого вида плешивый живчик, одновременно говорящий по двум мобильным телефонам. Отдав мобильники прислуге, он плюхнулся в кресло напротив нас и тут же одарил Лебедя целой порцией изящных политических комплиментов. Генерал, кивнув в мою сторону, сказал Березовскому, что у него нет от меня секретов, достал мундштук и спросил: «Здесь курят?» Казалось, Борис Абрамович был готов любой повод обратить в причину для новых комплиментов. Он сказал, что у него в офисе не курят, но ради такого человека, такой глыбы… и т. д. и т. п. Я понял, что Березовскому Лебедь был нужен в еще большей степени, чем Березовский Лебедю. Генералу, в общем-то, не пришлось и рта открывать, просить чего-либо. Березовский говорил без умолку.

Подойдя в своей речи к теме предстоящих президентских выборов, он остановился, многозначительно посмотрел на командарма, извлек из кожаной папки несколько скрепленных страничек машинописного текста и протянул их Лебедю. Генерал напустил на себя пущей важности (он так делал всегда, когда сильно волновался), сначала раскурил сигарету в мундштуке и только потом небрежно принялся читать. Наступила тишина. Лебедь читал медленно, и пауза в разговоре затянулась.

«Как поживает ваш Конгресс?» — спросил меня Березовский, видимо, решив, что нехорошо молчать так долго. «Готовим погромы в еврейских кварталах», — ответил я с самым серьезным видом. «Очень остроумно, молодой человек. Далеко пойдете!» Березовский с удовольствием продолжил бы наш разговор и дальше, но Лебедь дал понять, что он все прочел и со всем согласен. Насколько я теперь понимаю, генерала познакомили с неким планом проведения выборной кампании, который предполагал оказание ему серьезной финансовой и информационной поддержки в расчете на оттягивание голосов у фаворита выборной гонки — лидера КПРФ Геннадия Зюганова. Цена вопроса — размен голосов миллионов избирателей на «крутую должность» при действующем президенте Ельцине с последующей его заменой.