Геннадий Гудков - За что меня невзлюбила «партия жуликов и воров»

М. Максимова: Даже если вам грозит реальный срок?

Г. Гудков: А что делать, у меня есть другой выбор? Нет выбора никакого, поэтому я… Не то, что нет выбора, но мой выбор такой, я здесь буду.

А. Дурново: Но вот до 23 сентября продлена доследственная проверка. Как вы считаете, будет ли уголовное преследование, боитесь ли вы этого?

Г. Гудков: По этим материалам, там однозначно ничего нет. Совершенно. Если бы была хоть малейшая зацепка на уголовное дело, оно тут же бы появилось. Ну, вы же понимаете. Вы же понимаете, что там в общем-то никакого… Не законом руководствуется, а заказом политическим. Я не исключаю, что такой политический заказ будет размещен. Как говорится, был бы заказ, а исполнители найдутся. Поэтому, у нас сегодня любого можно посадить, по любой статье. Совершенно вовсе не обязательно, что он должен совершать какие-то деяния. Есть заказ, ну, вот секретные свидетели. У нас сейчас как? Секретные свидетели, которых там никто не знает, не видел. Еще какие-то там… Лжесвидетельства. Вот, того же Удальцова чего засудили? Вот девушка бегает вся счастливая, что ее там толкнул Удальцов. А потом оказывается, что она там с травмами, не совместимыми со съемкой на ютубе, оказывается, была. И суд на голубом глазу говорит: «Да, верим тебе». Вот эта провокаторша с Ульяновки, которая. Вы посмотрите. Таких случаев-то полно. Вон, по Навальному это дело. Ну, мне стыдно, честно говоря, за наших этих и следователей, и прокуроров. Понимаете? Ну, хотя какая-то инстанция была бы честной. Ну, прокуратура предположим, взяла бы и сказала: «Дорогие следователи, вы чего там наковыряли-то? Вы чего творите-то? Мы вынуждены все это разбить в пух и прах, потому, что там никакого правового смысла нет». Ну, не разбивает же никто. Поэтому, у нас, к сожалению, сейчас система прогнила очень серьезно. Еще есть некоторые люди честные, еще есть некоторые люди порядочные. Но все-таки вынесли там несмотря на заказ начальства, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в отношении Гудкова. Значит, все-таки есть люди, которые просто заглядывают, что такое закон, что такое статья, что такое состав, что такое событие преступления.

А. Дурново: Ну, хорошо. Пришло время, наверное, телефон подключить. Я только напомню перед этим, что у нас голосование идет. Мы спрашиваем, поддерживаете ли вы сегодняшнее решение Госдумы о лишении Геннадия Гудкова депутатского мандата. Если вы его поддерживаете, телефон: 660-06-64. Если нет, телефон: 660-06-65. Код Москвы в данном случае 495. В сетевизоре аналогичное голосование. Но, а телефон прямого эфира 363-36-59. А пока мы ждем звонков, Марина, спроси что-нибудь.

М. Максимова: А вы наденьте, пожалуйста, наушники, чтобы вы могли слышать, да. Наших собственно, звонящих. А я наверное просто еще один вопрос, не от одного слушателя приходит, технический. Может ли какой-нибудь депутат отдать свой мандат, как когда-то Крашенинников Ельцину?

Г. Гудков: Нет, не может. Потому, что там есть процедура… Ну, во-первых, мои полномочия прекращены, и возобновить их невозможно. Потому, что нет процедур. Вообще, это беззаконие.

М. Максимова: А, кстати, вообще нет процедуры?

Г. Гудков: Нет. Нет процедуры ни освобождения депутата от обязанностей, нет процедуры восстановления, вообще ничего нет. Даже если завтра Конституционный суд примет, дума скажет: «Да и ладно, наплевать на Конституционный суд. Мы уже не первый раз на него плюем, да и на конституцию тоже».

А. Дурново: А можете ли вы в таком случае баллотироваться в 16-м году на выборах?

Г. Гудков: Я надеюсь, что я буду раньше баллотироваться на каких-нибудь выборах.

А. Дурново: Нет…

Г. Гудков: Чего же вы так меня на 16-й год-то отсылаете?

А. Дурново: Нет, ну в Госдуму следующие выборы в 16-м году.

Г. Гудков: Я думаю, что они будут раньше. Я думаю, что эта дума не доживет до 16-го года.

А. Дурново: Понятно, хорошо. 363-36-59, телефон прямого эфира. Добрый день, представьтесь, пожалуйста, и ваш вопрос Геннадию Гудкову.

Слушатель: Алло.

А. Дурново: Да, здравствуйте, как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте.

А. Дурново: Зовут вас как?

Слушатель: Геннадий Гудков…

А. Дурново: Алло…

М. Максимова: Не получилось, давайте следующий звонок.

А. Дурново: Не получилось, следующий. 363-36-59, телефон прямого эфира, здравствуйте.

М. Максимова: Алло.

Слушатель-2: Алло.

А. Дурново: Да, здравствуйте, представьтесь, пожалуйста.

Слушатель-2: Добрый день, Сергей из Коломны. Ген, ты наверное меня узнал.

Г. Гудков: Да, Сережа, узнал тебя, да. Привет, как ты прорвался-то из Коломны?

Слушатель-2: Ну, наконец, прорвался. Слушай, у меня один к тебе вопрос. Неоднократно…

Г. Гудков: Ага. Это мой коллега по прошлой работе.

Слушатель-2: Неоднократно на митингах оппозиции звучал такой посыл, что (неразборчиво) лидера в стране оппозиции. Готов ли ты сейчас стать таким лидером, после всего происшедшего, если тебе это нужно.

Г. Гудков: Ну, во-первых, никто предлагать не будет, и это правильно. Я вообще считаю, что не должно быть какого-то одного лидера. Мы все время строим вертикаль власти. Поэтому, как раз вот сейчас вертикальность этого оргкомитета… Я думаю, что будет более широкий комитет оппозиции. Заключается в том, что там нет явных лидеров. И никто специально не пытается им стать. Поэтому, я думаю, что это естественный процесс, он будет идти… А вообще, лучше чтобы их там и не было. Потому, что когда выступает группа лидеров, то люди понимают, что это ну, скажем такой, широкий народный фронт, вот по-настоящему народный фронт, который может добиться серьезных успехов. Как только люди начинают бороться за лидерство, тянуть на себя одеяло, пропадает смысл, для чего вообще эти оппозиционные объединения создаются.

Слушатель-2: Спасибо.

Г. Гудков: Спасибо.

А. Дурново: Спасибо, Сергей. Вот, кстати, пришел вопрос от Дмитрия на СМС. Дмитрий спрашивает: «Кто из лидеров оппозиций вам ближе»?

Г. Гудков: Да мне все близки лидеры оппозиций. Что вы имеете в виду? Когда я стою на сцене, они примерно на одинаковом расстоянии от меня.

М. Максимова: Ну, может быть, имеется в виду…

А. Дурново: По взглядам, по…

Г. Гудков: Ну, я… Ближе всего, мне кажется, Владимир Рыжков. Вот я просто с ним давно… У меня хорошие товарищеские, дружеские отношения. Я очень уважаю лидеров молодой волны. Вот таких, как, допустим, там Алексей Навальный, Илья Яшин, Илья Пономарев.

М. Максимова: Чирикова.

Г. Гудков: Женя Чирикова, да. Это вот молодежь, которая пришла в политику, и она очень яркая молодежь, она свое слово скажет. Безусловно, я с уважением отношусь и к демократическим лидерам, и даже я считаю, что вот не нужно нам там делить 90-е года, не 90-е годы. Это абсолютно неправильно. Поэтому сейчас, каждый человек… Я, кстати говоря, с уважением отношусь к Ксении Собчак. Потому, что вот уйти из этого бомонда, уйти из этого окружения, и придти на митинг, и стать гонимой. Знаете, это только человек, у которого есть взгляды. А у нас у многих знаете, они меняются как флюгеры, эти взгляды. Я с уважением отношусь, например, к Алексею Кудрину. Которого я когда он был министром, его вице-премьер очень сильно критиковал. Но я отношусь уважительно к его взглядам, потому, что он выступает за консенсус, за гражданский мир. Это нужно сейчас, очень важно. Он понимает, что это необходимо делать вот именно с теми, кто сегодня во главе протеста. Я очень уважаю Александра Лебедева. Я считаю, что его сегодня не хватает в протестном движении, он очень креативный, талантливый человек. Я могу перечислять еще много других фамилий, которые действительно яркие лидеры, которые отстранены сегодня по тем или иным причинам. Но как считают власти, политическая обочина, хотя это не так. Я считаю, что сегодня чрезвычайно необходимо. Вот у вас же, тут есть ваш коллега, Пархоменко, и вот эта вся лига избирателей. Обязательно им вместе с ними участвовать. Потому, что там такие известные авторитеты, как допустим Борис Акунин, как Леонид Парфенов. Это тоже очень важно, когда вот получается симбиоз различных политических сил, оппозиционной направленности. Я категорически за то, чтобы вернулись и участвовали в протестном движении «КПРФ». Там есть прекрасный человек Евгений Доровин, который уже входил в этот комитет. Я думаю, что он вернется в него. Поэтому я считаю, что вот он наше общее достояние. И здесь не надо никого делить, кто ближе, кто не ближе. Ну, я вам назвал фамилии, и могу еще много назвать.