Глеб Павловский - Система РФ в войне 2014 года. De Principatu Debili

Но как раз серьезного, тотального врага Системы РФ мы предсказать не смеем – конструкция, будущее «устройство врага» неясны. А только обнаружение врага предъявит нам суверена, того, кто – из песенки Карла Шмитта слова не выкинешь! – станет судьей в старом споре. Я хотел взглянуть на устройство власти и суверенитета в Системе РФ глазом войны – силы, которая систематизирует все, систематизация чего не довершена в славное довоенное время.

глосса б:Встреча Российской империи с первой Войной 14 года, Great War , – пример того, как слабость нашлась не там, где ее искали.

Все девятнадцатое столетие Россия билась над принципом своей государственной систематизации. В интеллигентных кругах России шли яркие дебаты о том, на каких основаниях систематизировать Империю. Итог дебатам подвел первый Четырнадцатый год – ХХ века. Лишь маловажное предвидят заранее – все главное произошло вдруг.

Выяснилось, что при систематизации России та перестает существовать, а «цветущая сложность» делает из имперской логистики катастрофу. От запертых Дарданелл к инсульту коммуникаций и далее – к финальному вопросу: кто властелин Транссиба – тогдашние Якунины или Викжель? Предсказуемый бунт национальных окраин – и непредсказуемая внутри мировой войны русская крестьянская Жакерия лета 1917 года. Но без нее и большевизм не имел значимых перспектив.

Систематизировав Россию, война с ней покончила. И вот мы в Системе РФ, которую снова вколачивают в единообразие. И снова Четырнадцатый год на дворе.

глосса в:В отношении Системы РФ не скажешь, слаба она или сильна. Непредсказуемо и ее поведение в будущей переделке. Я определил это как радикализм слабости . Микшируя слабость, власть вводит противника в обольщение, затягивая его в западню… но при этом сама запутываясь. А если в конце власть выигрывает, то задорого и неожиданно для себя. Взаимодействуя с пространством Российской Федерации, Система увязывает страну с глобальной средой, теряя внутреннюю обозримость.

Система РФ – глобальная плацента России, переучреждающей себя и свою государственность на грани фола.

Она виртуозно обращается с изделиями цивилизации, хоть склонна к их воровству и иным видам недружественного завладения. Гр омкий пример – история советского атомного проекта. Но та же история Бомбы и всей ракетной программы СССР доказывает, сверх клептомании, наше креативное обращение с уворованным. Акт воровства развертывается в серию интенсивного креатива, воровством стимулируемого.

Итак, Система РФ – трикстер, или оборотень. Но оборотничая, Россия не сломала шею, а стала лишь изворотливей. Обитатели ее живут в опасном, даже на их собственный взгляд, жутковатом пространстве и, не заморачиваясь, решают бытовые проблемы. Описание российской политики – это описание извращений, которые едва намекают на норму, неразличимую при взгляде на поведение. Система, вообще говоря, бежит от реалистического рассмотрения. Казуистика отсылок к мировому опыту остается здесь единственно правдоподобной идеологией. Даже препираясь с «евросодомом» Запада, Москва зависит от импортной аргументации, прибегая к плагиату идентичности. Нам приходится прятать себя. А пряча, мы запутываемся в имитациях все более тревожащим образом – имитации наиболее опасны там, где они правдоподобны.

Я не спорил здесь ни с одним из дискурсов о России – это совершенно другая задача. Ведь Система умеет быть иной, а потом стать опять почти прежней. То современной, то вновь архаичной, когда сквозь государственность вдруг просунется дореволюционное кувшинное рыло. Такие зигзаги эмоционально взбадривают нашу жизнь населенцев Системы. Но для будущего выживания их вес неясен.

глосса г:Изворотливость Системы РФ бесспорна, да только одной верткости мало в вой не. Боюсь, что мы пропустим скольжение бедственно-мирных будней к буднично-предвоенным. Ответ нашей публики на теракты, от Буденновска до Волгограда, всегда был наихудшим из всех атакованных наций.

Система РФ наследует поколениям катастрофы, а в мирное время прикидывается, что беда ей дело обычное. Тоник чрезвычайщины вырабатывается в РФ как гормон ее государственности. Катастрофой мы взбадривали себя.

В войне справедливости нет – эта свинья сожрет что угодно. За историю человечества вытоптаны десятки утонченнейших стран-цивилизаций , а выживали вульгарные типы. Но вышедшему из войны живым плевать на несовершенство. Ему важно, что он живой. Шансы Системы РФ на место в будущем послевоенном мире видятся мне все еще значительными. Эти шансы как-то связаны и с нашими пороками, и даже с теми качествами Системы, что вызывают законное отвращение. Иные атавизмы в час беды оборачивались решающими ресурсами победы России. Вот то, о чем надо напомнить.