Николай Добрюха - Как убивали Сталина

Зам. редактора «Известий» тов. Цыпин подал заявление об уходе. Редактор «Известий» т. Бухарин просит забрать т. Цыпина из газеты. Сейчас т. Цыпин в отпуску, и всю текущую работу по газете проводит отв. секретарь т. Лямм — кандидат ВКП(б), не могущий обеспечить правильную и прочную организацию дела.

<���…> Редакция «Известий» требует срочного укрепления.

Для укрепления редакции «Известий» я предложил бы утвердить заместителем редактора (взамен т. Цыпина) т. Фейгина, ответственным секретарём т. Черняк».

…Шли месяцы. Проверки продолжались. Делались выводы, позволявшие делать ещё более далеко идущие выводы. И вот 19–22 августа 1936 года состоялся суд над так называемым «контрреволюционным троцкистско-зиновьевским блоком». В ходе судебного разбирательства по делу Каменева и Зиновьева были обнародованы их заявления о связях с «правыми». 21 августа прокурор СССР Вышинский на всю страну сообщил: «…мною вчера сделано распоряжение о начале расследования этих заявлений в отношении Томского, Рыкова, Бухарина, Угланова, Радека, Пятакова, и в зависимости от результатов этого расследования будет прокуратурой дан законный ход этому делу…»

С этого дня начались фактически официальное следствие и слежка за лидерами «правых» и прежде всего, конечно, за Бухариным. Правда, уже 10 сентября появилось сообщение, что для привлечения Бухарина и Рыкова к судебной ответственности юридических оснований не обнаружено. Следствие было прекращено, однако, как оказалось, лишь… на время. Уже 4–7 декабря в связи с получением «новых свидетельств» вопрос о Бухарине и Рыкове был вынесен на пленум ЦК ВКП(б).

На пленуме «всплыли» политические отношения Бухарина с бывшим подчинённым «известинцем» Л. C. Сосновским, на что Бухарин отвечал отрицательно: «Я с Сосновским ни одного разговора относительно общей политики не вёл…» Однако ему не верили. Да и как можно было проверить сказанное в обстоятельствах начавшейся личной неприязни и взаимных упрёков?! Конечно, пока Бухарин был «на коне», он вместе с соратниками всячески разоблачал Троцкого, Каменева, Зиновьева и их последователей. А когда оказался «под конём», его самого стали всячески разоблачать вчерашние соратники. То же самое наблюдалось и в отношении других, попавших под машину репрессий, бывших активных большевиков-обвинителей (Постышева, Косарева и прочих).

Они были расстреляны так же, как в день приговора 22 августа 1936 г. сразу расстреляли Каменева и Зиновьева, оклеветавших, — как утверждал Бухарин, — его(!) в надежде сохранить собственные подлые жизни…

Таким образом, «Известия» тогда стали не только политическим убежищем «правых», но и главным центром сопротивления и борьбы «правых» под руководством Бухарина против нарождавшейся диктатуры и бюрократизации общества в форме командно-административной системы управления. Правда, поначалу имевшей неподдельный характер просвещенной монархии…

Лидерами «правых», действовавшими тогда в «Известиях», были Бухарин, Радек, Сосновский, Фин и сотрудничавший с ними Лям.

Неправда, что они не были против существовавшей власти и ничего не делали, видя обкладывающую их по всем направлениям, берущую их в кольцо «диктатуру пролетариата» в лице Сталина и его сторонников. Говорить так о «правых» — значит принижать их роль, значит обвинять их в отсутствии противодействия, тогда как они всё время искали, что предпринять. Об этом свидетельствуют не столько архивы Лубянки, сколько архивы их «переписки» с читателями «Известий». Поэтому говорить так о «правых» — значит искажать и оскорблять их подлинные лица. Это были не «заблудшие овцы», а сознательные борцы за дело «правых», хотя были среди них, конечно, и люди малодушные…

Исторический казус тех дней, к сожалению, заключался в том, что и они, «правые», в конечном счёте «сползали» на диктаторский путь правления, так как это тогда была общемировая тенденция, больше того — политическая мода! Даже в самом центре земной цивилизации (Италия, Польша, Испания, Германия, Япония, Китай) — везде, где меньше, где больше, но везде в том или ином виде объективно и естественно складывались диктаторские формы правления. Да и можно ли было рассчитывать на демократические пути развития в условиях разваливающихся экономик?! Тем более, что империализм, не удовлетворённый переделом мира в Первой мировой войне, уже дышал новым переделом, предвещая Вторую мировую войну как борьбу новых тираний за мировое господство…

Если быть историком в чистом виде (то есть безо всяких пристрастий), дабы иметь возможность смотреть, как бы сверху, на все, что происходило в России, то окажется, что побежденным в 1917 г. в 20–40-е гг. ничего не оставалось, как организовать, где только можно, тайное сопротивление победившим! Фактически это были последние отчаянные попытки сопротивления в ходе Тайной гражданской войны между относительно малочисленными остатками Белой гвардии и огромными Красными массами. В голодной и холодной напряженнейшей предвоенной обстановке политических распрей 20–30-х годов в СССР Красные не могли не склониться к диктатуре, если хотели прекратить государственный и хозяйственный хаос, чтобы выжить и победить фашизм, организованно положивший уже почти всю безостановочно дискутирующую цивилизованную Европу на лопатки. Яд порождает противоядие.

К диктаторским порядкам и репрессиям 37-го года против явных врагов и сомнительных политических попутчиков Россию подтолкнуло все более ощущавшееся дыхание Второй мировой бойни, которая стала особенно очевидной после гражданской войны в Испании (1936–39).

СССР и Германия тех лет больше других обвиняются в диктаторских настроениях. Правильнее же говорить, что Россия и Германия были в тот период гораздо сильнее других в военном отношении. Поэтому и сыграли решающую, диктующую роль в противоборстве за переустройство мира в процессе Второй мировой войны: одна сторона — как победитель, другая — как побежденный, значительно усиливший тем самым роль победителя. На этом роль диктатур в истории, казалось, исчерпала себя…

Историки, находившиеся большую часть XX столетия (ввиду существования двух потенциально враждебных систем) под контролем крайне идеологизированных правительств, не располагали возможностью иметь незаидеологизированный взгляд на развитие общества. В итоге этот предельно насыщенный событиями период оказался, быть может, самым белым пятном в истории человечества. И вот теперь под напором очевидности сверхрезультатов экономического развития (например, таких стран, как коммунистический Китай) оказывается, что «явления диктатуры» могут не только сохраняться всерьез и надолго, но и иметь далеко идущие перспективы. Причиной тому — стремление некоторых диктаторских режимов быть просвещенными в духе времени во всех отношениях и действовать только по науке!