Николай Добрюха - Как убивали Сталина

Эти слова настолько задели и без того бредившего космосом и не любившего проигрывать Королева, что вскоре он стал выдавать один проект за другим. Несколько черновых набросков будущей «Р-7» были готовы уже с 49-го по 51-й гг. Среди единомышленников Королева шло их бурное обсуждение и отбор лучших вариантов. В 1953 г. оптимальная схема была найдена. После чего Сергей Павлович делает доклад о результатах проведенных работ, и его КБ начинает эскизное проектирование «семерки». 20 мая 1954 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР на основании подготовленных документов о космических возможностях вновь проектируемого носителя приняли постановление о создании межконтинентальной ракеты «Р-7». Уже в ноябре правительство одобрило готовый проект. А к 15 мая 1957 года Королев после ряда испытаний опять добился своего. Аппарат, который мог, как сказал Гагарин, «ездить» по дорогам космоса, был полностью готов к выполнению самых невероятных до этого дня заданий во Вселенной.

Д. Ф. Устинов, которому Сталин поручил вести ракетное хозяйство, в своих предсмертных мемуарах напишет: «Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом… При всей своей властности, суровости, я бы сказал, жестокости, он живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений… Обладая богатейшей, чрезвычайно цепкой и емкой памятью, И. В. Сталин в деталях помнил все, что было связано с обсуждением, и никаких отступлений от существа выработанных решений или оценок не допускал. Он поименно знал практически всех руководителей экономики и Вооруженных Сил, вплоть до директоров заводов и командиров дивизий, помнил наиболее существенные данные, характеризующие, как их лично, так и положение дел на доверенных им участках. У него был аналитический ум, способный выкристаллизовывать из огромной массы данных, сведений, фактов самое главное, существенное».

Вот с кем необходимо было встретиться Королеву лично, чтобы его космические идеи дали космические всходы и небывалый в мире космический урожай. И такая встреча состоялась 9 марта 1948 года. Говорят, были и еще. Но эта главная. Сошлись самый могущественный политик того времени и самый выдающийся конструктор космических систем. Они наконец-то напрямую оценили друг друга. Результатом их взаимодействия стало первенство СССР в космосе. Они уже тогда понимали, что, кто станет первым в космосе, тот будет первым и на Земле. Так и было, пока они жили.

У этой тайны невероятная даже для наших дней судьба. Многие соглашались обнародовать ее отрывками, но никто не решался печатать все. И вот наконец она впервые по-настоящему увидит свет. И вся история начала самой страшной из войн сразу окажется совершенно не такой, какой ее представляли до сих пор все учебники. Однако были люди, которые и раньше знали все, как было…

Писатель Иван Стаднюк поддерживал мало кому удававшиеся отношения с Молотовым и другими влиятельными людьми прошедшей эпохи. То, что он сообщил мне, сопровождая рассказ документами, несомненно, вызовет волны добрых и недобрых слов в его адрес. Однако, поскольку истина была для него дороже, Иван Фотиевич решился на такой шаг. Предлагаю его рассказ.

— Вы хотите знать, как действительно начиналась война? Что ж, я готов передать то, что услышал от Молотова. Напомню, что именно он по радио 22 июня 1941 года в 12 часов дня объявил народу о начале военных действий Германии против СССР. Никто лучше его самого, как вы понимаете, не знал того, как он, тогдашний нарком иностранных дел, первым узнал о войне. Стало быть, его рассказ не очередная версия, а правда.

Итак… В ночь с 21-го на 22-ое июня между двумя и тремя на его даче раздался телефонный звонок. На другом конце провода представились: «Граф фон Шуленбург, посол Германии». Посол просил срочно принять. Чтобы передать меморандум об объявлении войны.

Молотов назначает встречу — в наркомате. И тут же звонит Сталину — на дачу. Сталин, как всегда, не выдает своего состояния — размеренно произносятся слова: «Езжай, но прими немецкого посла только после того, как военные нам доложат, что агрессия началась. Еду собирать Политбюро. Ждем там тебя».

С этого момента и до самой Победы Сталин почти не покидал Кремль, во всяком случае, в первые особо трудные дни войны. Это можно проверить по журналам охраны Кремля. После взаимно резкого выяснения отношений между политиками и военными в Наркомате обороны 29 июня Л. П. Берия предупредил Сталина о возможности заговора в армейском руководстве.

Анализируя рассказанное Молотовым и прочие источники, я прихожу к выводу, что именно это послужило причиной создания 30 июня Государственного Комитета Обороны, а также причиной «переброски» маршала Тимошенко с поста наркома обороны в командующие Западным фронтом вместо только что освобожденного и преданного суду генерала армии Д. Г. Павлова. Вероятней всего, с этим же связаны: и посылка на Северо-Западный фронт первого заместителя начальника Генерального штаба Н. Ф. Ватутина, и поездка 2-го июля на Западный фронт Мехлиса — с целью контроля за действиями Тимошенко… Не исключено, что и оставленный в Москве начальник Генштаба Г. К. Жуков какое-то время тоже находился под наблюдением Берии. (В бериевском черновике его последнего письма Маленкову, Молотову и другим из тюрьмы от 1 июля 1953 года есть следующий косноязычный набросок воспоминаний о Жукове: «Жуков, когда сняли с Генерального штаба по наущению Мехлиса, ведь его положение было очень опасно. Мы вместе с вами уговорили назначить его командующим фронтом и тем самым спасли будущего героя нашей Отечественной войны…» — НАД.)

Однако преувеличивать смысл данных решений тоже не стоит. Достаточно вспомнить сложившееся в первые дни войны в среде высокопоставленных военных положение — близкое к панике. И слава Богу, что политическое руководство нашло силы и указанными перестановками все-таки смогло восстановить боевой дух командиров.

Мне из закрытых сводок известно, что там, где командующие округами должным образом выполнили ночную сверхсекретную директиву наркомата обороны и под утро 22-го июня привели войска в боевую готовность, там немцы долгое время не очень-то могли продвигаться, а кое-где их наступление, как, например, в районе действий Черноморского флота, вообще захлебнулось. Что же касается катастрофического провала Западного округа под командованием Павлова, то с ним произошло следующее.

Где-то недели за две до начала войны Павлов доложил Сталину, что переданная нашей заграничной агентурой информация о скоплении немецких армий вдоль советских границ является очередной провокацией. Поэтому нет особых оснований для чрезвычайных действий. Свидетелем такого доклада был будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов.