Вячеслав Зиланов - Россия теряет Арктику?

2. Границами Специального района являются:

1) геодезические линии, соединяющие следующие точки:

а) точку пересечения геодезической линии, проходящей через точки с координатами 73°27′04.70″» с. ш., 36°101′7.19″» в. д. и 73°19 36.25″» с. ш., 36°42′49.70″» в. д., с линией разграничения морских пространств, установленной в ст. 1 Договора (точка 1);

б) точку с координатами 73°19′36.25″ с. ш., 36°42′49.70″ в. д. (точка 2);

в) точку с координатами 73°09′47.24″ с. ш., 37°18′48.78″ в. д. (точка 3);

г) точку с координатами 73°01 ′57.24″ с. ш., 37°44′10.01″ в. д. (точка 4);

д) точку с координатами 72°43′06.78″ с. ш., 38°39′56.67″ в. д. (точка 5);

е) точку с координатами 72°34′44.98″ с. ш., 39°02′35.39″ в. д. (точка 6);

ж) точку с координатами 72°25′59.79″ с. ш., 39°23′20.98″ в. д. (точка 7);

з) точку с координатами 72°14′41.25″ с. ш., 39°46′21.28″ в. д. (точка 8);

2) участок внешней границы исключительной экономической зоны Российской Федерации, находящейся на расстоянии 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря Российской Федерации, от точки 8, указанной в подпункте «з» п. 1 настоящей части, до точки пересечения внешней границы исключительной экономической зоны Российской Федерации с линией разграничения морских пространств, установленной в ст. 1 Договора (точка 9);

3) участок линии разграничения морских пространств, установленной в ст. 1 Договора, от точки 9 до точки 1, указанных в пп. 1 и 2 настоящей части.

Статья 3

Российская Федерация со дня вступления в силу Договора осуществляет в отношении Специального района, упомянутого в ст. 3 Договора, суверенные права и юрисдикцию и несет обязанности, предусмотренные международным правом и законодательством Российской Федерации в отношении исключительной экономической зоны Российской Федерации.

Президент Российской Федерации Д. Медведев

12 января 2011 г.

Заместителю министра иностранных дел

Российской Федерации В. Г. Титову

Копия: Председателю Комитета по международным

делам Государственной Думы Федерального

Собрания Российской Федерации К. И. Косачеву

Копия: Руководителю Федерального агентства

по рыболовству А. А. Крайнему

Уважаемый Вадим Геннадьевич!

Обратиться непосредственно к Вам побудило отсутствие понимания со стороны специалистов МИДа на неоднократные обращения ассоциаций, объединений рыбаков Северного и Западного бассейнов относительно неизбежных потерь отечественного рыболовства западных районов Баренцева моря и прежде всего района Договора о Шпицбергене 1920 г. с вступлением в силу российско-норвежского Договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане от 15 сентября 2010 г., а также о необходимости принятия срочных мер по их минимизации. Такие ежегодные потери рыбаки оценивают в перспективе не менее 350–370 тыс. т стоимостью 15–20 млрд руб.

В этой связи и с учетом того, что Вам известная позиция рыбаков, которая своевременно доводилась до МИДа, широко и открыто освещается в СМИ, остановимся только на отдельных положениях, которые отражают позицию МИДа, и с которой рыбаки не согласны.

1. МИД считает, касаясь отечественного рыболовства в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г., что «… как можно потерять то, что не имеешь, ведь указанный район никогда не находился под юрисдикцией России.» Это действительно так, как и то, что в этом районе вот уже почти столетие ведет рыболовство Россия и она, Россия, никогда не признавала юрисдикцию Норвегии над этим районом. Более того, положения Договора о Шпицбергене 1920 г. не дают никаких оснований Норвегии (по крайней мере, без согласия хотя бы ее первоначальных участников, а к ним относится и Россия) иметь такую юрисдикцию в этом морском районе. И вот удача для Норвегии — Договор о разграничении от 15 сентября 2010 г. впервые в мировой практике дает ей основания для такой юрисдикции над районом Шпицбергена. С вступлением в силу Договора от 15 сентября 2010 г. Норвегия, исходя из ст. 2, будет уже обоснованно, по крайней мере, к российскому рыболовству осуществлять такую юрисдикцию в полной мере. И здесь ссылка на ст. 6, как это делает МИД, ничего в практическом плане для защиты нашего рыболовства не дает.

Информирую Вас, что уже в прошлом 2010 г., когда норвежские власти уже знали об основных положениях Договора 2010 г., они в одностороннем порядке ввели запрет на промысел сельди российскими судами в течение всего года (с большим трудом удалось добиться отмены; с вступлением же в силу Договора, этого сделать не удастся). Кроме того, Норвегия направила в адреса рыбодобывающих организаций России свой циркуляр, в соответствии с которым весь регламент рыболовной деятельности в районе так называемой 200-мильной рыбоохранной зоне и в районе Договора о Шпицбергене 1920 г., должен осуществляться в 2011 г. аналогично тому, как он действует для 200-мильной континентальной экономзоны Норвегии. Не это ли те сильные сигналы, которые посылает Норвегия России о том, как она будет действовать после вступления в силу Договора 2010 г.?

Аргументация МИДа о том, что ст. 6 в Договоре является «…дополнительной гарантией» не выдерживает никакой практической проверки, так как ни в ней, ни в других положениях Договора от 15 сентября 2010 г. и Приложений к нему нет даже упоминаний Договора о Шпицбергене 1920 г.

2. Утверждение МИДа о том, что положения Договора не дают «…право Норвегии осуществлять рыболовную юрисдикцию в водах вокруг Шпицбергена» противоречит положению ст. 2 Договора, где прямо говорится о том, что «каждая Сторона…не осуществляет какие-либо суверенные права или юрисдикцию прибрежного государства в морских пространствах за пределами этой линии».

Возникает вопрос: «Кто осуществляет суверенные права или юрисдикцию прибрежного государства к востоку и к западу от линии разграничения?» Ответ может быть только один — к востоку — это Россия, а к западу — это Норвегия. Других участников Договора от 15 сентября 2010 г. нет. Любой студент юрфака, не говоря уже о Международном суде ООН, придет только к этому единственно верному логическому ответу, исходя из положения ст. 2 Договора и его участников.

Отсюда вытекает и другой важный вывод: ст. 2 в совокупности с другими положениями Договора свидетельствуют об отказе России от Ноты от 15 июня 1977 г. о непризнании нами «200-мильной рыбоохранной зоны» вокруг Шпицбергена и разрушении западной границы полярного сектора России, установленной Постановлением Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. Специалисты МИДа и в этом случае настаивают, что это неверное толкование. Мы, рыбаки-практики просим МИД ответить, кто будет владеть островом в условиях анализируемого Договора, который в результате природных катаклизмов вдруг возникнет на участке между сегодняшней границей полярного сектора и установленной линией разграничения? Ответ может быть только один: точно не Россия, так как остров возник к западу от линии разграничения. Владеть таким островом будет Норвегия и вновь любой студент юрфака и Международный суд ООН, исследуя данный вопрос придет к этому же выводу — владеть им будет Норвегия!