Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

В конечном счете, пределы, в которых могли действовать творцы американской внешней политики, определялись соотношением сил на международной арене. Американской дипломатии приходилось принимать решения относительно поддержки процесса смены режима в России или уничтожения российского ядерного оружия именно потому, что США располагали возможностями для действий в этом направлении {13} 13 Относительно причин идеологической мотивации великих держав см.: Krasner S. Defending the National Interests: Raw Material Investments and U.S. Foreign Policy. — Princeton University Press, 1978. — P. 337-347. . Тем не менее, сам по себе баланс сил на международной арене еще не определяет внешнюю политику государств {14} 14 Относительно дискуссии в кругу реалистов см.: Fearon J. Domestic Politics, Foreign Policy, and Theories of International Relations II Annual Review of Political Science. — Vol. 1 (1998). — P. 289-314; Elman C. Horses for Courses: Why Not Neorealist Theories of Foreign Policy, Security Studies. — Vol. 6 (Fall 1996). — P. 7-53; Waltz K. International Politics Is Not Foreign Policy, Security Studies. — Vol. 6 (Fall 1996). — P. 54-57. . Структурные или системные факторы, будь то баланс сил или международные институты, в наименьшей степени могут сдерживать самую могущественную страну в этой системе — Соединенные Штаты {15} 15 О беспрецедентном расширении американской гегемонии в период после окончания «холодной войны» см.: Wohlforth W. The Stability of a Unipolar World II International Security. — Vol. 24 (Summer 1999). — P. 5-41. . Равно как и ни одно геостратегическое соображение, например нефть или безопасность важного союзника, не перевешивает все остальные внешнеполитические интересы. Ближе всего к этой черте — проблема распространения ядерного оружия, но даже это соображение не определяет, какой должна быть политика США в отношении России. При выработке внешнеполитического курса США в отношении России в постсоветский период творцы американской внешней политики стояли перед выбором альтернатив, и этот выбор в значительной степени определялся их представлениями о международной политике.

Нельзя сказать, чтобы внутриполитические соображения были существенным фактором, который ограничивал возможности исполнительной власти США в плане формирования политики в отношении России после 1991 года. В тот же период (как и в другие периоды) на других направлениях внешней политики важную роль в ее формировании играли корпоративные лобби, группировки в Конгрессе, этнические и другие группы специальных интересов {16} 16 Lindsay J.M. Congress and the Politics of the U.S. Foreign Policy. — Johns Hopkins University Press, 1994; интересные материалы на эту тему содержатся в: Wittkopf E.R. and McCormick J. eds. The Domestic Sources of American Foreign Policy: Insights and Evidence. — 3d ed. — Rowman and Littlefield, 1998. . Однако что касается России, то после 1991 года влияние этих групп было менее ощутимым [8] В 90-х годах американские корпорации только начинали инвестировать в Россию и торговать с ней. У них была эффективная лоббистская организация U.S.-Russia Business Council, вклад которой в процесс выработки политики обсуждается в следующих главах, но эта группа не играла в данный период решающей роли в определении внешней политики США. В США также нет значительной и политически организованной русской этнической эмигрантской общины. Для оценки степени ограниченного влияния этих сил см.: Mendelson S. Domestic Politics and America's Russia Policy, a report by The Century Foundation and Stanley Foundation. — New York, and Muscatine, Iowa, October 2002. . Скорее, на формировании «русской» политики США после окончания «холодной войны» в большей степени сказывался философский подход к этой проблеме президента и его ключевых советников. Со сменой администраций менялись представления о системе международных отношений и о самой России; менялись представления об интересах национальной безопасности США, и это, естественно, оказывало влияние на выработку политики США в отношении постсоветской России.

Президент Джордж Буш-старший был приверженцем теории «баланса сил». Он склонялся к реализму никсоновского типа, и это неудивительно, учитывая, что он сам и его советник по вопросам национальной безопасности Брент Скоукрофт занимали высокие посты в администрации Никсона. Когда Советский Союз начал разваливаться, Буш был больше обеспокоен сохранением глобальной стабильности, чем поддержкой свободы в Советском Союзе и России. С учетом приверженности республиканцев идеям свободного рынка и демократии первая администрация Буша подчеркивала важность сохранения западной системы мира и процветания и возможности для России найти свое место в этой системе. Последний президент эпохи «холодной войны», однако, не был склонен тратить на это существенные ресурсы.

Главным для Буша-старшего было гарантировать мирный переход от привычной для нас системы к новому мировому порядку. В то время как мир менял свои очертания, основной целью администрации Буша оставалось обеспечение бескровного характера этих преобразований. Ведущая задача в области национальной безопасности — создание условий для того, чтобы на постсоветском пространстве не возникло другой державы, которая могла бы противостоять американской гегемонии. В докладе, подготовленном под руководством министра обороны Дика Чейни, говорилось: «По существу, цель региональной оборонной стратегии заключается в том, чтобы обеспечить лидерство США в формировании неопределенного пока будущего, сохранить и расширить стратегическую устойчивость, добытую ценой таких больших усилий» {17} 17 Secretary of Defense Dick Cheney, Defense Strategy for the 1990s: The Regional Defense Strategy (Department of Defense, January 1993). — P. 1; also Tyler P.E. U.S. Strategy Plan Calls for Insuring No Rivals Develop II New York Times. — March 8, 2002. — P. 1. .

Преобладание реализма в первой администрации Буша над вильсонианством было заметно не только по отношению к Советскому Союзу и России. Команда Буша могла говорить о своих обязательствах по сохранению целостной и свободной Европы (обращаясь, таким образом, к идеалам Вильсона), однако на Балканах администрация четко давала понять, что она не будет предпринимать каких-то шагов по предотвращению этнических чисток, поскольку у США, по выражению госсекретаря Джеймса Бейкера, «в этой драке не было своей собаки» {18} 18 См., например, ссылка в: Will G.F. A Dog in That Fight? II Newsweek, June 12, 1995. — P. 72. . Югославия могла стать проблемой лишь в случае распространения конфликта и вовлечения в него других крупных держав. Поэтому администрация Буша направила небольшой американский контингент в Македонию, но только для того, чтобы не допустить распространения конфликта, а не для тушения пожара. Аналогичным образом США возглавили коалицию для изгнания Ирака из Кувейта, но не для свержения Саддама Хусейна или расчленения Ирака, а потому, что главной задачей было сохранение баланса сил в регионе {19} 19 См., например: комментарии Brent Scowcroft on Persian Gulf War Policy on PBS // Frontline (www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/gunning. — June 25, 2003). .