Анатолий Чудинов - Метафора в политической коммуникации

Истоки современной политической лингвистики можно обнаружить уже в античной риторике: проблемами политического красноречия активно занимались уже в Древней Греции и Риме, однако эта традиция оказалась прерванной на много столетий. Изучение политической коммуникации оказывается социально востребованным прежде всего в демократическом обществе, а поэтому соответствующие исследования вновь появились лишь вместе с развитием демократии в Западной Европе и Северной Америке. Рассмотрим основные этапы в истории изучения политической коммуникации.

1. Исследования политической коммуникации в рамках традиционной риторики и стилистики.Первоначально (то есть еще до возникновения политической лингвистики как особого научного направления) публикации по проблемам политической коммуникации воспринимались как разновидность стилистических или риторических исследований. Соответствующие публикации носили преимущественно «рецептурный», восхваляющий или критический (дискредитирующий) характер. В публикациях первого типа авторы стремились показать своим читателям, каким образом можно добиться успеха в публичных выступлениях или иной публичной речевой деятельности, в том числе в политической сфере. Среди ярких примеров изданий рецептурного характера можно назвать труды Дейла Карнеги и Поля Сопера, в которых рассмотрено множество конкретных выступлений и публикаций, а также предложены достаточно эффективные рекомендации. В подобных публикациях метафора представлялась как весьма полезное «украшение» речи, умелое использование которого способно принести значительный прагматический эффект.

В публикациях второго типа основное внимание уделялось детальному описанию достоинств и – в меньшей степени – недостатков в речевой деятельности конкретных политических деятелей. Особенно активно изучались разнообразные аспекты риторического мастерства президентов США [Braden, Brandenburg 1955; Brandenburg, Braden 1952; Brembeck 1952; Carson 1958; Crowell 1952; Dahlberg 1945; Freeley 1958; King 1937; Ray 1956; Randolph 1948; Schiffman 1949; Sillars 1958; Voelker 1936; White 1954; Wilson 1956; Zelko 1942]. Причины убедительности президентских выступлений искали в фонетических и ритмических особенностях, остроумии, задушевности, открытости, простоте, образности и иных качествах речи.

Уже в начале прошлого века высказываются предположения о том, что метафора способна задавать способ осмысления политической реальности. Так, шведский политолог и создатель термина «геополитика» Р. Челен задался вопросом о том, какие понятия используются в прессе для осмысления политических сущностей. Исследователь пришел к выводу о том, что в представлении прессы мир международных отношений населяет группа человекоподобных существ, которые находятся друг с другом в дружественных или во враждебных отношениях, имеют имена вроде «Дядя Сэм» или «Суоми-Неито», соперничают за пространство, живут и умирают и т. п. В 1916 г. Р. Челен выпустил книгу «Staten som lifsform», в которой изложил эти наблюдения и привел примеры из прессы того времени, что позволяет считать эту книгу одним из первых опытов исследования антропоморфной политической метафоры.

Рассматривая начальный этап развития политической лингвистики, историки науки называют, помимо специалистов по риторике, английского писателя Джорджа Оруэлла и немецкого литературоведа Виктора Клемперера, обратившихся к критическому изучению тоталитарного дискурса.

Первый из них написал в 1948 г. роман-антиутопию «1984», в котором были описаны принцип «двоемыслия» (doublethink) и словарь «новояза» (newspeak), то есть на конкретных примерах были охарактеризованы способы речевого манипулирования человеческим сознанием в целях завоевания и удержания политической власти в тоталитарном государстве. Дж. Оруэлл наглядно показал, каким образом с помощью языка можно заставить человека поверить лжи и считать ее подлинной правдой, как именно можно положить в основу государственной идеологии оксюморонные лозунги «Война – это мир», «Свобода – это рабство» и «Незнание – это сила». Пророческий дар Дж. Оруэлла постоянно отмечают современные специалисты по политической пропаганде: иногда кажется, что именно по рецептам «новояза» советские войска в Афганистане решили называть ограниченным контингентом, а саму эту войну – интернациональной помощью. Аналогичные приемы использовали и американские лидеры, которые называли свои военные действия против Югославии и Ирака «борьбой за установление демократии».

Несколько ранее Дж. Оруэлл опубликовал известную статью «Politics and the English Language», которую с полным правом можно отнести к самым первым опытам по политической лингвистике. Дж. Оруэлл обратил внимание на то, что в политической речи такие слова, как democracy, socialism, freedom, patriotic, realistic, justice, не имеют определенного значения (meaningless words), а попытки дать им однозначное определение встречают среди политиков сопротивление. Например, в слове демократия универсальной является только оценочная характеристика. Когда мы называем страну демократической, мы ее хвалим, поэтому защитники всякого политического режима (в том числе фашистского или коммунистического) стремятся назвать этот режим демократией. Тоталитарные лидеры сопротивляются тому, чтобы дать термину «демократия» точное определение, поскольку в этом случае они уже не смогут свободно его использовать. Как отмечает Дж. Оруэлл, подобные слова умышленно используются в целях манипуляции общественным сознанием. Такие выражения, как маршал Петен был настоящим патриотом, советская пресса самая свободная в мире, католическая церковь противится преследованиям, «свидетельствуют о намерении обмануть слушателя». К словам, регулярно используемым в манипулятивных целях, относятся также class, totalitarian, progressive, reactionary, bourgeois, equality. Дж. Оруэлл указал на широкую распространенность подобных слов (сейчас бы их назвали идеологемами) в политической коммуникации различных государств.

Описанный Дж. Оруэллом «новояз» был плодом его фантазии, предположением о том, к чему может привести развитие тоталитарных идей в Великобритании. Немецкий филолог Виктор Клемперер подробно охарактеризовал «новояз», за которым он имел несчастье наблюдать 12 лет. Его книга «LTI. Notizbuch eines Philologen» («LTI. Записная книжка филолога») [Klemperer 1947] была посвящена коммуникативной практике германского фашизма, а буквы «LTI» в ее названии обозначают «Язык Третьей империи». Следует отметить, что практика нацистского «новояза» оказалась значительно многообразнее и изощреннее созданной Дж. Оруэллом теории. Например, оказалось, что вовсе не обязательно запрещать то или иное выражение – достаточно взять его в кавычки. Например, «немецкий поэт» Гейне – это уже совсем не немецкий и не совсем поэт; соответственно, написание «выдающийся ученый» Эйнштейн позволяет поставить под сомнение гениальность выдающегося физика. На службу идеям фашизма в гитлеровской Германии были поставлены и многие другие языковые средства: особенно детально Виктор Клемперер описывает символику и метафорику фашистской пропаганды, а также практику запрета на «неугодные» слова и понятия с одновременной пропагандой «новых» слов и идей.