Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

связи, представляется уместным высказать ряд замечаний, не касающихся

преходящих внешнеполитических событий, но более длительной и

устойчивой тенденции мировоззренческого плана. Политологический

анализ чутко откликается на изменения политической конъюнктуры. Всё

же он призван не только обосновать, но и способствовать формированию

внешнеполитических решений. Чтение трудов французских

внешнеполитических аналитиков, а также тех, кого в послевоенной

Франции со времён Сартра и Камю принято называть «властителями дум»

- «maitres-а-penser», интеллектуалов, пользующихся изестностью и

влиянием во французском общественном мнении, способствует поискам

ответа на вопрос: во что верят политики, принимающие решения»?

3. Международный вес России глазами французов

Традиционно, с 40-х годов ХХ века, во французской политической

элите наиболее ярко проявляются две главных ориентации. Первая

восходит к политике атлантической солидарности и тесного союза с США, заложенной с начала Четвёртой республики партиями коалиции «Третьей

силы», в частности, социалистами. В своё время «Третья сила»

противостояла как коммунистам и СССР, откуда пошло настороженное

414

отношение её сотавляющих к восточной сверхдержаве (нередко

воскресающее и в отношении России), так и голлистам, которые

подвергали правительство резкой критике за отказ от независимой

внешней политики в пользу союза с США.

Второе направление наиболее ярко представлено голлистским

течением. Его сторонники настаивают на утверждении планетарной роли

Франции и, хоть и принимают союз с США, основанный на общности

«западных» ценностей, но противятся американской гегемонии, а потому

тяготеют к прямому диалогу с СССР/Россией. Несмотря на то, что

голлистские принципы в целом восторжествовали в дипломатии Пятой

республики, указанное различие продолжает сказываться во внешней

политике при смене президента и правящего большинства. Наряду с

этими, достаточно постоянными, тенденциями проявляются

дополнительные обстоятельства, связанные с колебаниями международной

конъюнктуры, о которых мы упомянули выше. И в плане краткосрочных

колебаний внешнеполитического курса, и в отношении устойчивых

убеждений политиков и аналитиков можно проследить всё ту же

особенность: чем сильнее во Франции притяжение США, тем слабее

заинтересованность в России. Но логика голлистской дипломатии

предусматривает ценность франко-российского диалога лишь при условии, что Россия, как прежде СССР, является мировым или европейским

полюсом силы, противовесом США, подобно тому, как союз с сильной в

военном отношении восточной державой был важен Франции для

окружения Германии с конца Х1Х века и до второй мировой войны. К

концу 90-х годов ХХ века с этой точки зрения Франция, как

представляется, утратила важные мотивы для укрепления

привилегированных отношений с Россией.

Анализ серии работ французских аналитиков показывает, что они

сходились на констатации утраты Россией внешнеполитического

415

могущества, а это снижало в глазах французской стороны ценность

особого франко-российского диалога493. Характерно, что в популярной

брошюре П.Бонифаса, близкого социалистам, в руках которых находился

тогда контроль над правительством, «Является ли ещё Франция великой

державой?» (1998 г.), о России и франко-российских отношениях не

упоминалось вовсе494, притом, что целая глава посвящена значению союза

с США для поддержания международной роли Франции, обоснованием

чему служит неоспоримое американское могущество495.

Сотрудник П.Бонифаса А.Дюбьен496 посвятил свою статью «Упадку

русского могущества». Вслед за А. де Танги он исходит из определения

могущества, данного Р.Ароном. Подобно А.де Танги, он считает, что

Россия больше не обладает «способностью навязать свою волю другим».

«До 1989 г. Москва была эпицентром мирового могущества, спорила на-

равных с Вашингтоном и играла ведущую роль в определении глобального

стратегического баланса» 497. В 1997-1999 гг. к факторам ослабления

влияния России в ближнем постсоветском и восточноевропейском

окружении (роспуск СЭВ и Варшавского договора, падение её престижа и

связующей роли в СНГ на протяжении 90-х годов) добавилось бессилие

противостоять планам НАТО по расширению на Восток, в том числе на

бывшие советские республики - страны Балтии, так же как военной

операции против Югославии. Результаты двух античеченских операций

российской армии, по мнению А.Дюбьена, показали, что центральный

элемент традиционного русского могущества – военная сила – утратил

свою эффективность. К этому добавляются социальная и экономическая

493 Sokoloff G. La Russie йchappera-t-elle а la dйcadence ?// RI et S. - Еtй 2000. - NІ38 ; Dubien A. Russie – CEI : une hйgйmonie contestйe // Ibidem ; Tinguy de A. La Russie entre la puissance et l’impuissance // Ibidem (Россия была

специальной темой летнего, 38-го номера журнала) ; Dubien A. De l’URSS а la Russie : le dйclin de la puissance russe // RI et S. - Printemps 2001. - NІ 41.

494 Boniface P. La France est-elle encore une grande puissance ? – P. : Presses de Sciences Po, 1998.

495 См. выше: Глава 5, §2: Франция-США – две модели мира.

496 А.Дюбьен – научный сотрудник IRIS (Institut des Relations Internationales et Stratйgiques), директором

которого является П.Бонифас.

497 Tanguy de A. Op .cit. P. 211 ; Dubien A. Op.cit . P. 157.

416

нестабильность, упадок промышленности, трудности приобщения к

рыночной экономике, снижение роли в мировой торговле (постепенное

превращение страны в поставщика сырья и полуфабрикатов).

Политическая система также уязвима, поскольку стабильность

правительства черезчур привязана к личности президента, а прогресс

демократии тормозится отсутствием развитого гражданского общества, подлинной независимости судебной власти, повседневными нарушениями

прав человека и ущемлением свободы печати498. Автор приходит к выводу, что «постимперская Россия, по всей видимости, обречена стать /…/

«нормальной» страной»499.

Анализ А. де Танги добавляет к вышесказанному существенное

качество новой России, объясняющее, по её мнению, сохранение за

Москвой роли «партнёра, с которым следует считаться». В речах

российских и зарубежных, в том числе французских политиков Россия, несмотря на упадок своего влияния и утрату своих позиций в мире, продолжает обозначаться в качестве ведущего игрока на международной

арене. Эта парадоксальная, по мнению автора, ситуация происходит не

только из воспоминаний о былом могуществе и ожиданий его

воскрешения в будущем и даже не из громадной территории, особенностей

геостратегического положения России на стыке Европы и Азии, богатства