Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

состояли в том, чтобы затормозить процесс германского объединения, пустив

его по пути долгих многосторонних переговоров и согласований. Это было

тем более важно, что ещё не было ясности относительно успеха и темпов

создания европейского валютного союза. Принимая в Елисейском дворце

Г.Коля, Миттеран прямо связал эти два вопроса. Признав, что договоры 1919

и 1945 «очень несправедливы», он предостерёг германского канцлера от

опасности породить в Европе беспокойство по поводу возможности их

пересмотра. Когда же канцлер объяснил французскому президенту, что

поднимать вопрос о границах в тот момент значило лить расплавленное

масло на незажившую рану, Миттеран парировал: «Мы можем создать

европейские институты, чтобы смягчить вопрос о границах»141.

Чтобы усилить международное давление на ФРГ, Миттеран принял в

марте 1990 г. руководителя Польши, генерала В.Ярузельского и заверил его в

своей поддержке по вопросу о гарантии границ. Весной 1990 г. Г.Коль

соглашается подтвердить неприкосновенность границ. Принятие этого

решения происходит на фоне нарастающих волнений в ГДР, падения

восточногерманской марки и объявления о валютном союзе ГДР и ФРГ под

140 Vйdrine H., op. cit. P. 435.

141 Ibidem. Беседа, записанная Ю.Ведрином, состоялась 15 февраля 1990 г.

84

эгидой западногерманской марки. В течение нескольких недель канцлер

ФРГ пытался противодействовать участию ГДР в многосторонних

переговорах по формуле 4+2, предложенной Миттераном, но под нажимом

своего министра иностранных дел либерала Г.-Д. Геншера был вынужден

уступить. В Оттаве 13 февраля 1990 г. был подтверждён принцип

международной конференции по германскому объединению с участием

представителей от четырёх держав-победительниц С(ССР, США, Великобритании и Франции) и обеих Германий. Ф.Миттеран полагал, что

переговоры эти будут длительными и трудными. Он знал о позиции

М.Тэтчер, враждебной германскому объединению, и о колебаниях

М.С.Горбачёва, который, по выражению Ю.Ведрина, обнаружил в 1989 г., что играет роль ученика чародея, пробудившего силы, ему неподвластные.

По свидетельству Ведрина, в середине ноября советский руководитель

делился с французским министром иностранных дел Р.Дюма своими

опасениями по поводу возможного германского объединения, а через месяц

(16 декабря 1989 г.) в Киеве просил Миттерана помочь ему помешать

объединению Германии142. Два месяца спустя, во время визита Г.Коля в

Москву М.С.Горбачёв заявил, что СССР будет уважать волю народов ГДР и

ФРГ и их право решать собственную судьбу, но он был категорически против

участия объединённой Германии в НАТО. Это могло привести к

осложнениям с США, поскольку для них вопрос о пребывании всей

Германии в НАТО был главным. На саммите НАТО 4 декабря 1989 г.

делегация США прямо заявила: никакого объединения, если единая

Германия выйдет из НАТО143. В то же время, Дж.Буш, в отличие от

Ф.Миттерана, не выказывал интереса к вопросу о границах. Когда 16 июля

1990 г. в Ставрополе, в обмен на обещание финансовой помощи, данное

142 В своих воспоминаниях(«Миры Франсуа Миттерана) Ведрин приводит слова Горбачёва: «Помогите мне

избежать германского объединения, или меня заменит какой-нибудь военный. Если вы этого не сделаете, на

вас будет лежать ответственность за начало войны»(Ibidem. P. 442).

143 Vedrine H., op. cit., p. 443.

85

канцлером ФРГ, и с полным пониманием того, что СССР не в состоянии

после отмены хождения восточногерманской марки содержать свои войска в

ГДР, М.С.Горбачёв согласился с тем, что вся Германия войдёт в НАТО, главные противоречия внутри «шестёрки» были сняты.

В рамках договорённостей о конференциях министров иностранных дел

по формуле 4+2, с мая по сентябрь 1990 г. состоялись четыре встречи144, на

которых Францию представлял Р.Дюма. 17 июня был подписан германо-

польский договор о добрососедстве и сотрудничестве. На третьей встрече в

Париже (17 июля 1990) ФРГ подтвердила нерушимость границ по Одеру-

Нейсе145. Г.Коль согласился на этот шаг 25 апреля, после свободных выборов

в ГДР (18 марта). На последней встрече по формуле 4+2 в Москве 12

сентября 1990 г. был подписан договор об окончательном германском

урегулировании. З октября 1990 г. Германия официально объединена.

В центре внимания французского правительства оказываются вопросы

международной безопасности. 14 февраля 1990 г. Миттеран заявил, что

считает «странным и недолговечным» сосуществование в единой Германии

войск НАТО и Варшавского договора146. В июле 1990 г. Франция объявила

о полном выводе своих войск с территории ФРГ. Это решение было

обнародовано одновременно с натовским саммитом в Лондоне, на котором

речь шла об усилении «европейской идентичности» натовской обороны в

регионе. Для Франции наиболее перспективным противовесом усилению

германской мощи в Европе становится в этой связи мотив интеграции

объединённой Германии в НАТО147.

Следующим шагом в этом направлении было решение о создании

совместного франко-германского корпуса (в октябре 1991), в духе

144 5 мая в Бонне, 22 июня в Берлине, 17 июля в Париже, 12 сентября в Москве. Р.Дюма предложил называть

их «Конференцией шести».

145 Le Monde, 18 juillet 1990.

146 Присутствие на территории бывшей ГДР советских, затем российских войск сохранялось до 1994 г.

(370000 чел.).

147 Р.Дюма заявил, что речь идёт не о том, чтобы сдерживать Германию, как если бы её хотели связать, как

Гулливера, нитками.

86

традиционного для Франции после второй мировой войны способа

избавиться от антигерманских страхов.

Те опасения, которые постоянно стояли за официальной французской

позицией и которые Миттеран не мог высказать вслух, прозвучали из уст его

политического окружения на съезде СП в Ренне, совпавшем по времени с

выборами в Восточной Германии 148. Министр по делам Европейских

Сообществ Э.Крессон дипломатично напомнила, что «историческая память

отсылает нас к определённой подозрительности», а депутат М.Возель дал в

своём выступлении в «Монд» полный драматизма анализ последствий

германского объединения для Франции и Европы: «скоро немцы заговорят

по-другому, особенно в вопросе о НАТО и Варшавском договоре»; «германские границы всегда были культурными и лингвистическими

границами, от Балтики до Адриатики»; «немцы являются вынужденным

партнёром Франции, и скоро Франция не будет соответствовать весу

Германии»149.

Главным выходом для дипломатии Миттерана стал курс на

углубление европейской интеграции в тесном сотрудничестве с ФРГ, тем

более что это могло способствовать преодолению определённого франко-