М. Желтов - Геополитика мирового порядка

Подобный подход в период с 1830 по 1880 гг. выражался и в том, что постепенно французская историография отходила от признания двойственного (франки и галлы) происхождения Франции. В первой половине XIX в. история Франции еще отождествлялась подчас с «борьбой рас» (Огюстен Тьерри [445]). Однако и этот подход постепенно отошел на задний план, и в исторической науке утверждался подход, в котором на переднем плане оказывались галлы. При этом отказ от тезиса «борьбы рас» сопровождался отказом от германского (франкского) начала в происхождении французского государства. А это, в свою очередь, означало, что история Франции становилась историей единства и сплоченности нации, а не конфликтного ее характера. Не удивительно, что после Французской революции 1789 г. политическая власть интерпретировалась как национальная воля, выражающая господство народа (нации). Схематично представляя, образ этнической разнородности массы и элиты (франкская аристократия и галльское третье сословие) уступает место социальной разнородности (аристократия/третье сословие) в рамках объединенной (однородной) нации. С тех пор социальная неоднородность, устраненная революцией, создала предпосылки для формирования однородной нации.

Националистический политический проект не ограничивается стремлением дать характеристику нации. Он нацелен прежде всего на утверждение ее происхождения. С этой целью определяется и кодифицируется национальный язык, легитимность которого вписывается в более или менее легендарное прошлое. А сам язык становится незаменимым средством общения между членами данного сообщества. Кроме того, язык становится основанием национальной культуры, в становлении которой, как мы уже отмечали, значительную, скажем сильнее, – первостепенную и решающую роль, играет государство. Масштабы и значимость этой роли существенно различаются в каждом конкретном случае. Так, к примеру, роль государства в становлении национальной культуры во Франции, для которой изначально была присуща известная и существенная этническая и языковая разнородность, была более выраженной, чем в Великобритании или в скандинавских странах в XVIII–XIX вв.

Государству принадлежала первостепенная роль и в деле реструктуризации политической верности и чувства принадлежности, которые постепенно формировались вокруг государственно-национальной идеи и практики. Так, во Франции после революции 1789 г. была осуществлена административная реформа территории: были созданы департаменты на месте провинций и сельских сообществ периода королевского правления; была стандартизована система мер и весов; осуществлены меры в области денежных отношений. Эти и другие меры не только подрывали основы королевской власти, но и закладывали предпосылки для реализации требований стандартизации индустриальных обществ, которые вытекали из потребностей утверждения рыночных отношений. Параллельно утверждались национальные символы (знамена, кокарды, гимны, статуи и т. п.), а также вводились в практику «национальные» праздники, которые добавлялись к праздникам религиозным.

И наконец, указанные процессы развивались под влиянием в том числе войн, которые внесли существенный вклад в формирование наций. Это связано с тем, что конфликты способствуют стремительному развитию националистических представлений, разделению на «Мы», которые объединяются в процессе развития конфликта, и «Другие», что связано с образом противника. Нужно сказать, что на «объединительную функцию конфликтов» обращал внимание еще Георг Зиммель [446]. Благодаря конфликтам, утверждал он, «не только существующее объединение более энергично концентрируется на самом себе, освобождаясь от всех элементов, которые смогли бы замутить чистоту своих контуров перед лицом врага, но объединяются еще и лица, и группы, которые ничего не смогли бы сделать вместе, не объединившись» [447].

Таким образом, «еще до того, как нападают на границы территории, война готовится и проводится внутри пространства политики . Готовить войну означает одновременно указать на врага в глазах народа и мобилизовать народ против него… Акт обозначения врага объединяет в общую массу индивидов каждого поля и, делая это, порождает существенное состояние или, лучше сказать, существо… В отличие от врага, объединенный народ освящен. Он обладает мужеством, лояльностью, духом жертвенности» [448].

Кроме того, поскольку войны связаны с проведением массированной и длительной мобилизации населения, они (войны) содействуют развитию процесса смешения разнородных социально и географически групп. При всем таком различии люди, одетые в военную форму, занимают один и тот же статус: они – представители одной и той же национальности. Сохраняя верность культурному наследию своей малой родины, воины усваивают элементы общей культуры, что содействует их объединению.

«Нация» как комплексное понятие может быть в самом общем виде определена как явно выраженная сообществом воля людей жить совместно. Эта воля опирается на целый ряд факторов, в числе которых можно назвать язык, религию, экономические интересы, территорию, этническое происхождение и т. д.

За этим общим понятием существует далеко не однозначная реальность. Так, к примеру, в Швейцарии сосуществуют на равных четыре языка. Население России или, к примеру, Французского государства сформировалось на основе совместного проживания различных этносов. Национальная характеристика США не только включает в себя известное множество этносов, но и различные религии. Германия как государство-нация сформировалась только после победы в Франко-прусской войне 1870 г. и последовавшем за ней провозглашением Немецкой империи в 1871 г. Можно утверждать, что факт образования единого государства стал для населения своеобразным сигналом принадлежности к единой нации.

Нужно сказать, что, прежде всего, общая история народов формирует единую культуру и волю к совместной жизни, а вместе с ней и чувство принадлежности к одной и той же нации. «Нация является душой», – говорил Э. Ренан (1832 – 1892) в своей знаменитой лекции в Сорбонне в 1882 г. Однако в мире есть немало народов, которые разделены, не проживают в одном и том же государстве. Эти группы людей называют диаспоры и меньшинства.

В эпоху Просвещения Ш. Монтескье (1689 – 1755), автор «Персидских писем», в 1721 г. задавался вопросом: «Как можно быть персом?»

Отношение к другомуникогда не было простым. Оно, с одной стороны, может порождать интерес к этому другому, а с другой – порождать чувство расизма, идущее вплоть до физического уничтожения индивида другой национальности или другого цвета кожи, например, а также это чувство способно порождать такое коллективное действие, как геноцид целых народов.