Дмитрий Тренин - Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад»

В путинский период происходит дальнейшая «перековка» российской элиты. Вначале (2000 г.) олигархи оказались удаленными от принятия ключевых решений. Затем, в ходе развития дела Ходорковского (с 2003 г.), часть олигархической собственности (компания ЮКОС) была фактически передана под контроль «новой бюрократической буржуазии», вышедшей в значительной части из спецслужб. Олигархи как институт продолжают существовать, но их влияние резко сократилось. Вместе с тем возросла роль высшей бюрократии, формально не обладающей крупной собственностью, но контролирующей огромные финансовые потоки.

Члены российского руководства при Путине – люди, имеющие опыт не только ознакомительных поездок за границу, но жизни и работы за рубежом. Будущий второй президент России провел пять лет в ГДР, которая воспринималась в 1980-е годы не столько как «первое немецкое государство рабочих и крестьян», сколько как «трофейная» Германия. Наряду с личным опытом зарубежных путешествий повысился и уровень владения иностранными языками. Если при Ельцине, который, как и все его советские предшественники, говорил только по-русски, в число министров, способных общаться с иностранными коллегами без перевода, входили лишь Гайдар, Примаков, Чубайс, Немцов, Глазьев, то при Путине этот круг шире. Впервые после Николая II и Ленина глава российского государства имеет возможность общаться с иностранными коллегами без посредников. Кроме самого президента, иностранными языками владеют оба назначенных им премьер-министра (М. Касьянов и М. Фрадков), министры финансов, иностранных дел, обороны, экономического развития и торговли, секретарь Совета безопасности, большинство советников и помощников главы государства. Российские переговорщики высшего и высокого уровня не только свободно общаются с зарубежными коллегами. Совершенно очевидно сильное стремление Путина и его коллег войти в состав мировой политической элиты. Проведение в 2006 г. встречи «восьмерки» в Петербурге является одним из главных внешнеполитических триумфов российского президента.

За несколько лет российский бизнес проделал путь от вывода средств за рубеж до сознательной покупки активов за границей. Котировка той или иной компании на нью-йоркской фондовой бирже стала целью серьезных бизнесменов, стремящихся к повышению капитализации своих компаний. Знание иностранных языков постепенно становится атрибутом руководителей бизнеса, лидеров общественного мнения и т. д. Несмотря на это, вхождение некоторых из них в состав мировой элиты остается пока скорее формальным. Рейтинги журнала «Forbes», помещающие российских магнатов в число богатейших людей мира, свидетельствуют о признании размеров богатств, но не о «принятии» владельцев этих богатств в ряды мировой бизнес-элиты. Участие российских бизнесменов в неформальных встречах мировой экономической элиты (Бильдерберг, Сан Вэлли) носит спорадический характер. Некоторым крупным предпринимателям (О. Дерипаске, И. Кобзону) западные страны отказывали в визах. Михаилу Ходорковскому на рубеже 1990-2000-х годов пришлось предпринять титанические усилия и затратить огромные средства для улучшения своего личного имиджа на Западе.

Итак, хотя абсолютные успехи в сфере интеграции элит поразительны, эти успехи гораздо скромнее, чем достижения западных немцев после окончания Второй мировой войны или поляков, венгров и чехов после прекращения войны «холодной». Те за 15 лет (1945–1960 и 1989–2004 гг.) сумели прочно войти в западную и европейскую элиту. Большинство представителей высшего эшелона российской элиты смогли лишь приблизиться к дверям западных салонов, но не войти в них.

В России, разумеется, не было и не могло быть ничего похожего на осуществлявшиеся американцами и британцами программы «перековки» немецкой элиты после 1945 г., подобные «старому» Уилтон-парку 65. Не присуждались молодым россиянам и стипендии Родса. Не было также ничего похожего на программы франко-германских контактов после принятия плана Шумана об объединении угледобывающей и сталелитейной промышленности двух стран. Не было и аналогов программ обучения и воспитания на Западе центрально– и восточноевропейских элит. Число фулбрайтовских стипендиатов и стипендиатов Маски (США), а также участников программ Фонда им. Джона Смита (Великобритания), Зимней академии НАТО остается сравнительно небольшим. Формат российско-западных контактов оставался по преимуществу двусторонним, формально равноправным (даже когда программы осуществлялись практически при стопроцентном западном финансировании) и «взрослым».

При общении с представителями российского общества требуется учет особенностей культуры и национального характера. По мнению российских скептиков, эти особенности таковы:

• сакральное восприятие власти и государства в качестве основных субъектов развития общества; массовая установка на сильное государство, способное поддерживать порядок, пусть даже очень суровыми мерами;

• низкая цена человеческой жизни и личности по сравнению с интересами коллектива, а тем более общества;

• анархические склонности и тенденции, понимание свободы как воли;

• слабое уважение к законам;

• сдержанное отношение к частной собственности, рынку, богатству; высокая ценность социальной справедливости;

• относительная слабость таких достижительных ценностей, как образование, профессионализм, карьера, известность, успех;

• значительно более низкая ценность труда по сравнению с семьей и досугом 66.

Не все согласны со скептиками. По данным ВЦИОМа, на которые ссылается Игорь Клямкин, убежденных сторонников «русской системы» всего 7 %, их резерв составляет 22 %. В то же время сторонников модернистской альтернативы – 33 % при резерве 37 %. Индивидуалистов в стране 53 % против 44 % коллективистов. Вектор развития, по мнению Клямкина и других социологов, блокируется не менталитетом населения, а российской элитой, неготовой и неспособной управлять свободными людьми 67. История России последних двадцати лет свидетельствует, что, хотя скептики указывают на реальные проблемы в общественном сознании, это сознание меняется в направлении, подмеченном ВЦИОМом.

Если говорить не об обществе вообще, а о его культурно-политических силах, то картина выглядит следующим образом 68. Элиту в основном составляют олигархи и государственники. Олигархи, чья экономическая деятельность носит в значительной мере международный характер, более готовы поддержать открытую внешнюю политику. Они не столько придерживаются прозападной ориентации, в чем их постоянно обвиняют державники, сколько тесно связаны с бизнес-партнерами в Европе, США, Израиле и других странах. Государственники, декларирующие восстановление и укрепление статуса России как великой державы, делают акцент на суверенитет, политическую независимость от внешних центров силы. Они, однако, часто используют соображения национальной безопасности как аргумент для продвижения собственных частных интересов. В то же время государственники так же, как и олигархи, стремятся выйти на мировой рынок и закрепиться на нем. Они кровно заинтересованы в повышении капитализации контролируемых ими компаний, что предполагает либерализацию рынка акций, их котирование на ведущих фондовых площадках, модернизацию менеджмента и т. д. В действительности в том, что касается отношения к внешнему миру, между олигархами и государственниками гораздо больше общего, чем различий.