Дэниел Ергин - Добыча

Для многих нефтяных компаний новый кризис оказался неожиданным. Их исполнительные директора были убеждены, что «они», то есть страны ОПЕК, не сделают такой глупости, как отказ от большой части своих доходов. Тем не менее некоторые думали по-другому. В Лондоне специалисты по планированию из «Шелл», тщательно изучив конъюнктуру, разработали так называемый СПЦН — сценарий падения цен на нефть. Компания утверждала, что ее главные менеджеры относятся к нему со всей серьезностью и, хотя они и считают его несколько неправдоподобным, обсуждают дальнейшие действия и приступают к профилактическим мерам. Таким образом, когда цены рухнули, на берегу Темзы в здании «Шелл» в отличие от шока во многих других нефтяных компаниях царило мрачное спокойствие и порядок. Там, как и на местах, менеджеры занимались своей работой, словно выполняя операции по гражданской обороне в условиях чрезвычайного положения, к которому они уже давно подготовились.

В целом нефтяная промышленность, очнувшись от шока, ответила масштабным сокращением расходов. Особенно сильный удар пришелся на разведочные работы и нефтедобычу в Соединенных Штатах. В США они были как самыми дорогостоящими, так и приносившими самые большие разочарования. Кто мог забыть Муклук — сухую скважину на Аляске, обошедшуюся в 2 миллиарда долларов? И в США компании могли проявлять наибольшую гибкость — там им не приходилось беспокоиться о нарушении давно заключенных договоренностей с национальными правительствами, как с этим обстояло дело во всем развивающемся мире. Потребители, конечно, ликовали. Все их страхи по поводу постоянной нехватки нефти теперь улеглись. Их образу и стилю жизни ничто больше не угрожало. После всех лет гнева, угроз и обид нефть снова стала дешевой. Предсказания рокового конца не сбылись, власть нефти казалась неопасной и не такой уж страшной. «Бензиновые войны» за потребителя на местных бензоколонках, которые вроде бы затихли в пятидесятые и шестидесятые годы, вернулись обратно, но теперь уже были результатом глобальной нефтяной войны. И насколько низко могли в действительности упасть цены? Бесспорный минимум, несомненно, был установлен в северной части Остина в Техасе во время однодневной рекламной компании в начале апреля 1986 года, спонсором которой выступала местная радиостанция, передававшая музыку «кантри». В этот день на колонке «Экссона», где оператором был Билли Джек Мейсон, цена неэтилированного бензина была ноль центов. Бесплатно! Такая сделка превосходила все, и результатом было своего рода стихийное бедствие. К 9 часам утра очередь ожидавших заправки автомашин растянулась на 6 миль, некоторые водители приехали даже из таких отдаленных мест, как Уэйко. «Для этого надо было лишь предпринять кое-какие действия», — пояснил Билли Джек. И когда его, как нефтяного эксперта спрашивали, что он думает о ценах в будущем, он уверенно отвечал: «Это зависит от других стран. Мы здесь ничего не можем поделать, пока арабы не выправят цены».

Другой техасец, правда, из вновь прибывших, соглашался с Билли Джеком, что если не все, то по крайней мере многое зависит от арабов. Это был вице-президент Соединенных Штатов Джордж Буш, и в то время, когда Билли Джек отпускал бензин за ноль центов за галлон, он собирался отправиться со специальной миссией на Средний Восток, чтобы обсудить ряд вопросов, в том числе и нефть. Визит в Саудовскую Аравию и другие страны Персидского залива был включен в его рабочую программу за несколько месяцев до обвала цен. Но сейчас он отправлялся в эту поездку, когда американская нефтегазовая отрасль, экспортеры нефти, потребители, союзники Америки — буквально все задавали один и тот же вопрос. Собирается ли правительство Соединенных Штатов что-либо предпринять в связи с обвалом цен?

Время, положение и прошлая деятельность делали Буша самой подходящей фигурой для решения проблем администрации Рейгана и в целом американской внешней политики в этот крайне деликатный момент международных отношений.

Через несколько лет, в 1989 году, накануне своей инаугурации Буш говорил: «Я сказал бы это так: они получили президента Соединенных Штатов, который вышел из нефтегазовой отрасли и который хорошо ее знает». Действительно, он хорошо знал опасный и рискованный мир независимых нефтепромышленников, которые являлись основной силой в нефтеразведке США и которые были практически нокаутированы в результате обвала цен. Это был мир, в котором прошли годы его формирования. Окончив в 1948 году Йельский университет, Буш отклонил ряд предложений с Уолл-стрит, очевидных для выпускников университетов из такой же, как и он, социальной среды: его отец был партнеромфирмы «Браун бразерз, Гарриман», а затем сенатором от штата Коннектикут. В поисках работы Буш обратился в «Проктер энд Гэмбл», прошел там собеседование, но дальше этого дело не пошло. Тогда он погрузил вещи в свой красный «студебеккер» 1947 года выпуска и отправился в Техас, сначала в Одессу, затем в соседний Мидленд, который вскоре стал называть себя «нефтяной столицей Западного Техаса». Он начал с самого низа, с должности стажера, которому поручали окраску нефтяного оборудования, затем стал коммивояжером, объезжая вышку за вышкой, выясняя, какие размеры буров нужны покупателям и в какой породе они ведут бурение, и старался получить заказы.

Буш был человеком с Востока, где уклад жизни, привычки и стиль поведения в представлении некоторых жителей Запада определялись как аристократические. И он не был абсолютно нетипичным. У жителей Восточного побережья существовала благородная традиция отправляться на нефтепромыслы Техаса и сколачивать свое состояние на техасской нефти. Так было со времени Меллонов и Пьюсов в Спиндлтопе, то есть тех, кого журнал «Форчун» назвал «роем молодых представителей Лиги плюща», которые — среди них и Буш — в годы после Второй мировой войны «опустился на удаленный от всего мира нефтяной городок Западного Техаса, Мидленд, и создал самый невероятный форпост работающих в поте лица богачей», а заодно и «союз между кактусом и Плющом». И вовсе не было случайностью, что магазин мужской одежды «Альберт С. Келлис» в Мидленде одевал своих клиентов точно так же, как и «Брукс бразерз».

Достаточно скоро в этом небольшом мирке Буш, как он говорил позднее, «подхватил лихорадку» и образовал независимую нефтяную компанию в партнерстве с другими амбициозными молодыми людьми, не менее его жаждавшими делать деньги. «У кого-то из нас была бурильная установка, кто-то знал о возможной сделке, а все мы старались раздобыть средства, — сказал как-то один из партнеров. — На нефти были помешаны все в Мидленде». Они хотели дать своей компании какое-то броское, запоминающееся название. Один из партнеров сказал, что оно должно начинаться или с буквы «А», или с «Z», чтобы оно было первым или последним в телефонном справочнике и не затерялось бы где-то в его середине. В те дни на экранах Мидленда шел фильм «Да здравствует, Сапата!» с Марлоном Брандо в роли мексиканского революционера — и они назвали свою компанию «Сапата», на букву «зет».