Роман Носиков - Россия будет воевать

Наполеон мог себе позволить такое отношение, потому что был не менее велик, чем Кутузов. И считал своих французов не менее великими, чем русские. Он смотрел на своего противника прямо и мог говорить то, что видел перед собой.

С Юрием Сергеевичем Пивоваровым и ему подобными — другая история. Они смотрят на историю России и ее великих людей строго снизу вверх. Поэтому и видят в основном не лица, а штаны.

История России, биографии великих русских — очень сложное зеркало, состоящее из множества мелких граней. И поэтому, когда кто-то смотрит на нашу историю, он всегда видит в ней свое собственное отражение.

Люди деятельные и созидательные видят великие стройки и проекты, люди романтичные — победы, поражения и подвиги, авантюрные ценят освоение Севера и историю российского мореплавания, ученые прежде всего замечают историю великих русских умов — Ломоносова, Менделеева, Курчатова. А кому-то достаются порнороманы.

И не Кутузов в этом виноват.

27 мая 2011

«Арест Ратко Младича стал очень позитивным сигналом Европейскому союзу и соседям Сербии», — заявил Баррозу в четверг журналистам, освещающим саммит «большой восьмерки» в Довиле, передает «Интерфакс» (ВЗГЛЯД / Глава ЕК: Арест Младича приблизил Сербию к ЕС).

«Я сама узнала о случившемся, посмотрев выступление нашего президента. Сотрудничество с Гаагским трибуналом было одним из условий вхождения Сербии в ЕС наряду с проведением реформ. Сейчас одно из этих важных условий выполнено, так что каким-то способом это, конечно, должно поспособствовать евроинтеграции Сербии», — сказала чрезвычайный и полномочный посол этой балканской страны в России Елица Курьяк» (ВЗГЛЯД / Посол Сербии в России прокомментировала задержание Младича).

— Мама! А почему у меня нет отца? — мальчик закончил пить молоко и, вытерев с верхней губы молочные «усы», уставился своими голубыми глазами в кухонное окно, в котором отражалось лицо матери.

Руки мамы, которая в этот момент как обычно что-то размешивала в кастрюльке, дрогнули и ненадолго замерли. Всего на секунду.

— Его убили усташи, сынок.

— Кто такие усташи?

Следуя примеру нацистской Германии, режим усташей издал расовые законы по образу и подобию Нюрнбергских законов, направленные против евреев и цыган. Кроме них, врагами хорватского народа были объявлены и все сербы. Сербы, евреи, цыгане и хорватские антифашисты заключались в концентрационные лагеря и лагеря уничтожения. Тем самым режим усташей с проявлением крайней степени национализма, применяя на практике нацистскую расовую теорию, совершая преступления против человечности и геноцид, являлся хорватским вариантом германского нацизма.

Крупнейшим из лагерей был комплекс Ясеновац, в котором заключенных убивали с особенной жестокостью, причем убийства людей были поставлены на поток. Ясеновац был конвейером смерти. Наибольшее количество жертв было среди сербов. В Ясеноваце массово сжигали людей живыми или разделывали живых людей специальными ножами-сербосеками, крепящямися к руке (Усташи — Википедия).

Я не знаю, так ли происходил тот самый разговор, из которого малолетний Ратко Младич узнал о судьбе своего отца, но я почему-то вижу его именно так.

В те времена, когда маленький Ратко мог пить молоко или, возможно, яблочный сок, никаких усташей поблизости не было.

Усташи были далеко.

Их главарь — Анте Павелич умер в Мадриде в 1959-м году. А рядовые усташи, те, что работали серборезами, еще долго жили в Латинской и Северной Америке, куда перебрались с помощью католической церкви, которая так отблагодарила их за уничтожение православных сербов.

И за молчание.

В изгнании усташи без дела не сидели. Они работали на ЦРУ против СССР и стран Варшавского договора, участвовали в «антибольшевистских» организациях, создаваемых бывшими нацистами. Там они могли, кстати, познакомиться с женой бывшего президента Украины Виктора Ющенко — Кэтрин Клер Чумаченко.

Они выжили, они вырастили себе смену, и когда пришла пора, они вернулись.

Славко Лисица вспоминал о Младиче:

Однажды мы были на Проклянском озере, напротив усташеских позиций. Он говорит: «Лийо, плавки у тебя есть?» Мне не купаться, а есть хотелось, а Младич бух в воду — час на спине, час другим стилем. Хватит, кричу Младичу, рядом усташи, могут нас увидеть и начнут стрелять… Позже я поверил в то, что у этого человека удален страх. Позднее я просил его беречь себя, так как, если мы будем беречься, и Бог нас будет хранить… (Младич, Ратко — Википедия).

Славко не зря называл хорватов усташами. И дело было совсем не в хорватах. Ни Славко, ни Ратко ничего не имели против хорватов. Просто в Хорватию вернулись из дальнего изгнания, вылезли из своих нор усташи. Не только их потомки, но и они сами — уже старые и немощные физически, но все такие же опасные своей способностью ненавидеть, снова поддержанные Европой.

Россия в тот момент никого не могла поддержать. Россию корчило и ломало. В России к власти рвались старые союзники усташей — власовцы.

«Нас с русскими 200 миллионов», — говорили сербы и надеялись, что пролетят в небе с грохотом, переходя звуковой барьер, Су-27. Рыкая, сотрясая землю и оглядывая окрестности злыми красными глазами тепловых экранов, пройдут Т-90, выплевывая из длинных зеленых хоботов веское стальное свое презрение к Западу… Спрыгнут с брони далекие северные сербы, называющие себя «русскими», и не наступит ужас, не вернутся серборезы, не придется умирать.

А умирать пришлось.

Ратко в это время уже был взрослым и военным. И он выполнял приказы.

Он организовал блокаду Сараево, он штурмом взял Жепу.

8 мая 1993 года генерал Ратко Младич согласился на размещение в анклаве Жепа контингента наблюдателей, полагая, что мусульманский гарнизон будет разоружен и Жепский анклав демилитаризован. В действительности этого не произошло: Жепа, также как и остальные «зоны безопасности», осталась плацдармом, используемым мусульманами для вылазок и нападения на сербов (Младич, Ратко — Википедия).

Со стороны мусльман в переговорах участвовал Алия Изетбекович. Тот самый, который позднее станет президентом Боснии.

И тот самый, который до этого, во время Второй мировой, был вербовщиком СС «Ханжар».

Сербы потерпели поражение в той войне. Ратко скрывался на территории своей Сербии много лет. Но не все длится вечно.

И сейчас Ратко повезут в Гаагу. Гаага — место, откуда мы, славяне, не возвращаемся. Не вернется и Ратко.

Стоило ли оно того? Стоит ли европейство еще одного славянина, поставленного на конвейер европейского гуманизма, отдающего запахом крови, словно помещение бойни для скота?