Роман Носиков - Россия будет воевать

В связи со всем вышесказанным, а так же с тем, что нам в кои-то веки повезло, наконец, с министром культуры, хотелось бы возобновления государственного воспитания людей людьми, а не прорехами на человечестве.

Что подразумевает возрождение детского кинематографа, а также ренессанса таких жанров, как «фильм воспитания», «производственная драма» и «производственная комедия».

Кстати, в Америке когда-то эти жанры тоже были популярны. Пока Америка не стала постиндустриальной.

Помните «Полицейскую академию»? Классика же.

15 февраля 2014

Текст коллеги Мараховского «Каста благородных донов» широко разошелся по Сети и вызвал множество споров.

По версии коллеги, великое произведение «Трудно быть богом» (А. и Б. Стругацкие, 1964) важно для нас сегодня тем, что иллюстрирует мировоззрение целой касты отечественных интеллигентов, привыкших считать недообразованных и «пассивных» сограждан — недолюдьми.

Не могу согласиться. На самом деле повесть Стругацких критически важна для формирования нашего мировоззрения, потому что в этой книге ставится вопрос о том, как правильно быть человеком. Речь о таком прекрасном человеческом качестве, как зрелость.

Это не случайная тема — она проходит через все творчество Стругацких. Через «Обитаемый остров», «Попытку к бегству», «Жук в муравейнике», «Трудно быть богом», «Волны гасят ветер» и так далее.

…Мир Полудня, который описывают нам братья Аркадий и Борис в качестве мира будущего — это мир могущественных инфантилов, вечных невзрослеющих детей. Человек обретает зрелость в борьбе с трудностями, в борьбе со злом. Но зло и трудности, настоящие беды и несчастья в мире Полудня отсутствуют.

Стругацкие не случайно интересовались именно этим вопросом. На их глазах выросло первое поколение советских людей, которое не знало ни голода, ни войны, ни изнурительной работы на хозяина — ничего. Они не ведали зла. Вы и сейчас можете на это же поколение посмотреть — насколько мы почитаем их отцов и матерей, вынесших нашу страну из огня Войны, державших наш мир, словно атланты небо, настолько же нам непонятны эти седые или плешивые дети, которые заняты в основном тем, что перечисляют на память то, чего им недодала Родина. Это поколение, даже не «продавшее» СССР, а прогулявшее его, как школу. Они не знали, что такое настоящее зло. Они не видели серых штурмовиков на улице, их не выкидывал из дома немецкий офицер, они не разбирали завалы из трупов себе подобных. Они много чего не. В их мире зло — это была и остается очередь в магазине, чиновник-дурак и алименты.

Они не понимают, как реагировать на зло. Они не могут его даже узнать.

В мире Полудня, как и в позднем СССР, зло — это мифический скелет, прикованный к пулемету там, где кончается дорога. Смутный образ, легкое подозрение, тень прошлого.

Люди заняты свободным творчеством, игрой, развлечениями. Это могущественные дети, которые летят на неизвестные планеты, чтобы потроллить друга — «кинуть в Самсона черепом самсона гребенчатозадого». У них есть пищевые синтезаторы, они делают золото из опилок.

Люди Полудня почти всемогущи. Когда происходит очередной виток эволюции, из людей Полудня появляются сверхлюди Полудня — людены. Люден — это игра слов от «нелюдь» и Homo Ludens — человек играющий. Из могущественных детей появляются всемогущие сверхдети. Так, например, превратившийся в людена персонаж «Волны гасят ветер» Тойво Глумов просто однажды забывает о том, что у него когда-то была любимая жена. Разве это не напоминает нам поведение советских творческих личностей, вечно пребывающих в промискуитете и алиментах?

Встреча такого могущественного человеко-ребенка с настоящим злом — постоянная тема творчества Стругацких. Эти люди даже не могут вспомнить зачастую, кто такой Гитлер:

— Массаракш, что такое фашизм? Агрессия, расовая теория… Гилтер… нет, Гилмер… Да-да — теория расового превосходства, массовые уничтожения, геноцид, захват мира… — «Обитаемый остров».

Человечество совершенно забыло о той грязи, из которой вышло. Человечество превратилось в ребенка, которому нет дела до прозы жизни:

— Массаракш, — пробормотал Максим. — Я совсем забыл про эти штуки!

— Ты многое забыл, — сказал Странник. — Тебе известно, что в стране инфляция? Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит? Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Нам нужны врачи… Двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы — для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы… — «Обитаемый Остров».

Единственные взрослые в мире Полудня — это сами прогрессоры и сотрудники Комкона. Местная Кровавая Гэбня. Они повзрослели, сталкиваясь с настоящим историческим брутальным злом. Они ответственны:

Ошибка ученого — это, в конечном счете, его личное дело. А мы ошибаться не должны. Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился черт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах. И слава богу, если окажется, что это была всего лишь флуктуация, и над нами будет хохотать весь мировой совет и все школяры в придачу… — «Жук в муравейнике».

Так вот, возвращаясь к повести «Трудно быть богом». Главное, что происходит в ней, — это процесс превращения инфантильного избалованного человека Полудня Антона в настоящего человека.

Мы видим его монологи: «Стисни зубы и помни, что ты замаскированный бог, что они не ведают, что творят, и почти никто из них не виноват, и потому ты должен быть терпеливым и терпимым…». «Мы все чаще ловим себя на мысли: «Да полно, люди ли это? Неужели они способны стать людьми хотя бы со временем?» И даже: «Протоплазма. Просто жрущая и размножающаяся протоплазма».

Антон считает себя замаскированным богом, пытается прощать окружающих арканарцев за их несовершенства свысока. Он не Бог-спаситель. Он — обычный олимпиец. С той только разницей, что за ним стоят не жертвенники с принесенными в жертву волами и вином, а советские ГлавНектарСбыт и Амброзия ГОСТ 1999.

Антон пытается быть отстраненным. Он пытается быть выше.

Проблема в том, что человек — это не его мировоззрение, не его гуманизм, национальность и совокупность вкусов и предпочтений. Человек — это СВЯЗЬ с себе подобными. Человек не точка. Человек — это линия, соединяющая точки.