Дмитрий Саймс - Путин и Запад. Не учите Россию жить!

2005 год

— Президент Путин, встречаясь на днях с российскими правозащитниками, заявил, что не позволит финансировать политическую деятельность в России из-за рубежа. Как в Вашингтоне отреагировали на это заявление?

— Позиция президента, насколько я понял, состоит в том, что он не считает подобное финансирование правильным. Потом, как говорится, дьявол — в деталях. О чем идет речь? О том, чтобы давать деньги политическим партиям?

Это запрещено в самой Америке. Если же речь идет о том, что запретят финансирование неправительственных организаций из-за рубежа, то, естественно, это уже другой вопрос, и он будет иначе восприниматься в Вашингтоне. Я лично считаю, что это ненормально, когда приезжают люди из-за границы, все эти неправительственные организации с таким чувством, будто они исполняют некую миссию, с горящими глазами и начинают вмешиваться во внутренние дела того или иного государства, во внутренней политике которого они, во-первых, мало разбираются, а во-вторых, не отвечают за последствия своих действий. Во времена холодной войны, особенно в 40-х — начале 50-х годов, КГБ и ЦРУ занимались подобного рода секретными политическими операциями, например в Европе. Тогда ЦРУ являлось официальным органом американского правительства. За его действия отвечал президент, который должен был думать о последствиях своих поступков, причем не только для конкретной неправительственной организации и для конкретной страны, но и для международной политики в целом. Это создавало чувство ответственности и сдержанности. А сейчас у нас появился целый ряд организаций, которые, с одной стороны, получают деньги от американского правительства или финансируются напрямую американским конгрессом, но, с другой стороны, никак правительством не контролируются, делают то, что хотят. Эти организации привлекают людей с определенным темпераментом, с определенным подходом, который не всегда является наиболее рациональным, для того чтобы правильно понимать ситуацию в том или ином государстве и последствия их действий для отношений этого государства с США. Так что мне мотивы президента Путина понятны. Но есть и другая сторона медали: в Америке у политических партий нет никаких проблем с получением финансирования без всякого вмешательства со стороны государства. Никто не наказывает, допустим, при республиканской администрации тех, кто дает деньги демократам. Никаких наездов налоговой полиции на них нет и не предполагается, и, соответственно, когда у власти демократы, нечего опасаться республиканцам. Проблема с Россией состоит в том, что понятно, почему иностранное финансирование плохо, а вот где можно получить альтернативное финансирование, неясно. Поэтому, для того чтобы заявление президента Путина воспринимали как желание сохранить суверенитет России, а не как попытку задавить оппозицию, важно услышать также, что будут предприняты меры, которые позволят оппозиции иметь адекватный доступ к финансированию внутри своей страны. Пока, как мне кажется, такой адекватной возможности в России нет.

— Чем вы объясняете недоверие Москвы к действиям США на постсоветской территории, а конкретно в Центральной Азии? У нас ведь стратегическое партнерство, может быть, пора доверять друг другу?

— Одна держава, такая как США, начинает играть доминирующую роль, американское присутствие растет на периферии России, которая недавно сама была сверхдержавой. Причем речь идет не только об американской военной роли в Афганистане, но и об американском желании поощрять определенные политические процессы на постсоветском пространстве. Было бы, напротив, странно, если бы в Москве это не вызывало определенной озабоченности. И в Вашингтоне, надо отдать должное администрации Буша, не требуют невозможного, то есть чтобы такой озабоченности не было. Американская администрация давно предлагала начать широкие дискуссии с Москвой, возможно, создать некую рабочую группу для обсуждения российских и американских интересов и взаимодействия на постсоветском пространстве. Думаю, что это тема серьезная, и понятно, почему она постоянно возникает. Другое дело, когда люди начинают сгущать краски и приписывать друг другу самые темные намерения. Например, видеть за американским военным присутствием в Узбекистане желание вмешаться во внутренние дела этой страны, хотя это однозначно не так. На сегодняшний день база в Узбекистане дает политические рычаги Ташкенту, а не Вашингтону. Поэтому, если кто-то утверждает, что американцев срочно необходимо выгнать из Узбекистана, потому что они могут свергнуть режим Ислама Каримова, то этой логики мне очень трудно придерживаться. Ведь факты ее никак не подтверждают. Озабоченность мне понятна, а вот желание наказать Америку, не подумав о последствиях и не считаясь с объективными фактами, — это мне принять очень трудно.

— Известно, что Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) потребовала от США назначить конкретные сроки ухода с авиабаз в Узбекистане и Киргизии. Ожидаете ли вы, что Вашингтон пойдет на такой шаг?

— Я читал декларацию ШОС. И мне не хотелось бы употреблять слово «требование». Требований я в документе не видел. Требования должны быть конкретными и международно легитимными. Под конкретными я имею в виду, например, следующее: «Вы должны нам сказать, когда вы выводите базы, и мы решим, приемлемо для нас это или нет». Язык декларации в данном случае более общий. Речь идет скорее о пожеланиях. Соглашения по базам США имеют не с ШОС, а с конкретными государствами. Если эти конкретные государства потребуют, чтобы американские базы выводились, то, думаю, они будут выводиться. Например, Ташкент ограничил возможности полетов, в первую очередь ночных, с американской базы в Узбекистане. И США с этими ограничениями считаются и не пытаются их нарушать. Хотя это и причиняет неудобства американской военной авиации, которая использует базу для боевых операций в Афганистане.

Вашингтон получил разрешение на эти базы после терактов 11 сентября 2001 года для проведения операции по свержению режима талибов. Я думаю, мы все понимаем, что, к сожалению, боевые действия в Афганистане еще не закончились. И за последнее время в некоторых регионах этой страны даже имела место активизация боестолкновений. То есть первоначальная миссия не закончена. И целесообразность сохранения этих баз с точки зрения Соединенных Штатов в рамках этой первоначальной миссии в Афганистане сохраняется. Если соответствующие правительства скажут Вашингтону, что эти базы должны быть закрыты, я уверен, они будут закрыты. Но это должно быть сделано соответствующими правительствами, а не ШОС, с которой, повторю, никаких договоренностей не было. И последнее: каждое суверенное государство имеет право настаивать на закрытии баз, но не имеет права ставить вопрос так: базы вы должны вывести, а все остальные наши отношения, в том числе предоставление нам помощи, продолжить. Учитывая меру, в какой Ташкент продолжает сохранять интерес к американской помощи, речь будет идти не об односторонних требованиях-ультиматумах, а скорее о процессе серьезных, нелегких переговоров.