Дмитрий Саймс - Путин и Запад. Не учите Россию жить!

Очевидно, Украина представляет для России свой набор вызовов. Президент Путин оказался перед сложной дилеммой, которая напоминает ту, с которой столкнулся президент Дуайт Эйзенхауэр во время революции в Венгрии 1956 года, когда венгерские восставшие попытались захватить власть в убеждении, будто Соединенные Штаты их к этому и призывают и потому поддержат их в борьбе с собственным правительством и Советским Союзом. Эйзенхауэр симпатизировал венгерским борцам, но в конце концов отказался их поддержать, чтобы избежать опасной конфронтации с Советским Союзом. Так как международная политика является искусством возможного, полагаю, что сейчас не в российских интересах поощрять ложные надежды среди тех, кого поддерживает Россия, и также не в ее интересах, идя на лишние движения, дарить ненужное и, возможно, опасное оружие своим критикам, противникам или даже партнерам.

Поскольку география неизменна, а украинское благополучие и, более того, стабильность в регионе зависят от нормальных отношений между Киевом и Москвой, и Соединенные Штаты, и Россия выиграют, если примут по Украине решение, которое бы устроило всех. Недостаточную заинтересованность администрации Обамы в выборе этого варианта трудно понять, по крайней мере, если исходить из перспективы стратегических интересов США, соблюдение которых требует продолжения работы с Россией по многим международным вопросам, существенным для национальной безопасности США. Еще важнее то, что администрации Обамы следовало бы действовать так, чтобы не подталкивать Россию и Китай навстречу друг другу, и тем самым ускоряя геополитическую перегруппировку, при которой готовность Пекина и Москвы к взаимной поддержке против американских требований будет только увеличиваться. Проблема на самом деле состоит, как полагают многие американские наблюдатели, в том, что администрация Обамы меньше думает о стратегических интересах США, а больше — о том, чтобы не дать политических аргументов критикам президента, которые обвиняют его в слабости и нерешительности. Одержать победу на родине в сфере общественного мнения слишком часто более важно для Барака Обамы, чем добиться успеха в международных делах. Например, некоторые критики посчитали, что его речь в Военной академии США в Вест-Пойнте скорее представляла собой ход в избирательной кампании, нежели продуманное политическое заявление.

Соединенные Штаты и Россия испытывают взаимное раздражение в связи с кризисом на Украине. У обеих стран очень разные представления о том, что там происходит, и о том, что определяет действия противоположной стороны. Каждая сторона поэтому испытывает искушение вести себя так, чтобы иметь возможность провозглашать победу, даже если победа, которую они надеются одержать, обернется в большей степени моральным удовлетворением сегодня, чем политическим успехом завтра. Однако, когда кризис будет преодолен, Россия и Соединенные Штаты останутся великими державами со множеством сложных интересов. Некоторые из этих интересов предполагают высокую степень соперничества, но другие требуют сотрудничества и взаимодействия; хотя не исключено, что альянс Китай — Россия и станет кошмаром для Америки, неспособность работать с Вашингтоном может поставить Москву в чрезмерную зависимость от Китая. Кстати, вероятно, понимание этого — одна из причин сдержанности Владимира Путина в конфронтации по поводу Украины.

2014 год

Как гласит известная пословица, разница между оптимистом и пессимистом заключается в том, что оптимист считает, что дела хуже быть уже не могут, а пессимист верит, что они могут и, вероятно, будут еще хуже. История со сбитым «Боингом» демонстрирует нам, что в этом отношении на сегодня более правыми выглядят пессимисты. Крушение авиалайнера — ужасный инцидент, но это также трагедия, которая отражает всю конфликтную природу американо-российских отношений и в более широком контексте — отношений России с Западом.

Помимо общей враждебности к политике России и фактов, представленных Вашингтоном и Киевом, одна из причин, почему США и ЕС возлагают вину на ополченцев за сбитый самолет, заключается в логичности самого допущения, что сбила авиалайнер над своей территорией, вероятнее всего, та сторона конфликта, которая подвергалась регулярным бомбардировкам с воздуха и уже к этому времени уничтожила несколько самолетов противника, а не та, которая не сталкивалась с воздушными атаками и, соответственно, не имела в своем послужном списке подбитых аэропланов. Точно так же легче было предположить, что восставшие ополченцы, обладающие сравнительно слабыми средствами разведки и несовершенной системой контроля над выполнением приказов, с большей вероятностью могли бы выстрелить в пассажирский авиалайнер по ошибке, чем лучше организованные правительственные войска Украины. И поскольку меньше оснований думать, что украинские войска могли выстрелить именно по ошибке, в таком случае если бы выяснилось, что выстрел с их стороны оказался роковым, то отсюда закономерно следовал бы вывод, что они это сделали сознательно, в ходе реализации чудовищной провокации c целью поймать в ловушку ополченцев и Россию. Но, если бы за таким ужасным преступлением стоял Киев, Америка и Европа вынуждены были бы задуматься о своей поддержке президента Порошенко. Нынешнее правительство в Киеве пришло к власти, опираясь на сильную поддержку со стороны Вашингтона и Брюсселя, и само это новое руководство обычно воспринимается как друг Запада, поэтому отказ от его поддержки потребовал бы безусловных доказательств подобного преступления, притом что некоторые и в США, и в Европе все равно не поверят никаким доказательствам вообще.

Для Соединенных Штатов, как и для Европейского союза, на кону сейчас лежит больше, чем сама Украина. Россия под управлением Владимира Путина все в большей степени рассматривается как возрождающаяся великая держава, бросающая прямой вызов мировому порядку, как он сложился после холодной войны, и отвергающая западные представления о том, как международная политика должна функционировать и как отдельные государства должны вести дела у себя дома. Жесткие действия России на Украине послужили подтверждением на Западе худших подозрений относительно намерений Москвы.

Россия сейчас находится перед трудной дилеммой. Если она продолжит поддерживать повстанцев, столкнется с новыми санкциями и возможным продвижением инфраструктуры НАТО ближе к границам России, и, пока Москва не вступила в новые союзы, Россия может оказаться один на один с альянсом, превосходящим ее по экономическому могуществу, по численности населения и, по крайней мере в некоторых отраслях, обладающим гораздо более совершенной военной технологией. Нежелание Европы разрывать экономические связи с Россией, видимо, объясняет более мягкие санкции с ее стороны, чем те, что вводит Америка, однако при давлении США и сильном поощрении со стороны прибалтийских государств, Польши и Швеции более жесткие санкции почти наверняка будут введены и Европой. Неудивительно, что те, кто отвечают за состояние российской экономики, склоняются к точке зрения о необходимости для Москвы искать выход из конфликта и отказаться от поддержки ополченцев.