Сергей Сергей - Мир в движении

Эти положения, правда, пока стыдливо маскируемые полунамеками и недомолвками, все чаще встречаются в работах современных западных марксистов-рационалистов, а также в частных беседах с их постсоветскими коллегами. Иными словами, в последнее десятилетие происходит разложение ортодоксального марксизма и откат к представлениям Адама Смита и Локка о законах развития экономики, незыблемых, как законы природы, и, следовательно, одинаковых для всех эпох и стран. Это сразу же приводит к выводу о том, что капитализм есть следствие наиболее полного понимания человечеством этих законов, в рамках которого возможно достижение обществом идеального равновесного состояния, когда оно уже более не будет никогда меняться, поскольку абсолютные законы его развития будут в полной мере усвоены человечеством.

Вместе с тем, надо признать, что на своем поле - при описании процессов, идущих в центре мировой экономической системы, марксизм достаточно успешен. Кроме того, марксизм очень многое дал всей современной науке в плане методологии. Его потенциал не исчерпан - более того, он никогда и не был ещё по-настоящему раскрыт. Но для того, чтобы теоретическая мощь марксизма проявилась во всей своей полноте, необходимо выйти за ортодоксальные рамки, очистив его от всяческого хлама и явных несообразностей. Часть из них, увы, была привнесена в марксизм и лично Марксом.

В дальнейших наших рассуждениях мы будем опираться на построения, разработанные как Марксом и Энгельсом, так и их последователями, а также пользоваться, иногда - по необходимости, введенной ими терминологией. Учитывая значение марксизма для развития взглядов на эволюцию человеческого общества, такие обращения к нему неизбежны. Одновременно, мы многое подвергнем критическому пересмотру, с тем, чтобы наше описание эволюции общества не расходилось с окружающей реальностью.

Заманчивое в своей простоте деление человеческой истории на пять общественных формаций: первобытная-рабовладение-феодализм-капитализм-коммунизм , давно уже стало восприниматься как непререкаемая истина не только в ортодоксальном марксизме, но и в мифах, укорененных в общественном сознании. Увы, это не соответствует действительности. На самом деле, формаций всего две. Назовем их "доиндустриальная" и "индустриальная".

К слову, пресловутая "пятичленка" была придумана вовсе не Марксом, а двумя известными вульгаризаторами марксизма: Каутским и Плехановым. Маркс в этом вопросе воздерживался от окончательных суждений. Из его собственных построений вытекала только двучленная схема, но, видя нестыковки в своей теории, и не находя на уровне знаний той эпохи способа их разрешения, о чём мы говорили выше, Маркс, в поисках выхода, предпринимал попытки заимствования "недостающих" формаций из работ Гегеля и Сен-Симона.

Забегая немного вперед, замечу, что в рамках этих же рассуждений вырисовывается ещё и третья формация - "постиндустриальная". Это нереализованная пока на практике, сугуботеоретическаяэкстраполяцияиндустриальной формации на отдаленное будущее. По сути, это и есть "коммунизм" Маркса, очищенный от груза заблуждений, присущих ортодоксальному марксизму. Мы немного коснемся этой темы в конце брошюры. Отмечу, к слову, что "постиндустриальность" вовсе не означает отсутствия индустрии. Ровно так же, как преобладание промышленного производства не означает отсутствия сельского хозяйства, а наличие в обществе отношений, характерных для доиндустриальной формации, не означает полного отсутствия в нём промышленности и сложных технологий.

Доиндустриальная формация характеризуется относительно низким уровнем производства. Это означает, что всего производится в обрез, что технологии - относительно простые, а коммуникации - относительно короткие, и с небольшой пропускной способностью. Как следствие, исключая всякую экзотику и роскошь, доступную очень и очень немногим, вся торговля носит местный характер: произвел, и здесь же, рядом, продал. Товаров для продажи, в принципе, немного, и покупателей немного, и торговые связи по этой причине очень стабильны и консервативны. Особой конкуренции, по этой же причине, нет. Вообще такое общество тяготеет больше к распределению и натуральному обмену, чем к торговле, а значит – и к прямому, директивному планированию.

Это порождает вполне определенный тип отношений, которые в классической "пятичленке" приписывают отчасти "феодальной формации", отчасти – теоретической латке ad hoc на этой расползающейся, кое-как сметаной хламиде - «социализму, как первой стадии коммунизма». На самом же деле, и в том и в другом случае это все та же доиндустриальная формация. Такие отношения возникают всегда и везде, где есть производство с относительно низким уровнем "товарной массы". То есть, предметов, предназначенных на продажу, производится значительно меньше, чем таких же предметов, предназначенных для потребления в рамках замкнутой системы, отгороженной от остального мира, в которой и размещено наше производство.

Несмотря на кажущееся разнообразие форм, отношения внутри такой системы всегда выстроены по одному образцу: на основе последовательного делегирования имущественных и административных прав "сверху вниз", от сеньора к вассалу. Лестница вассалитета может быть довольно длинной, но на её верхушке мы всегда найдем первоначального "сверхсобственника": небольшую группу лиц, тем или иным образом присвоившую себе право делегирования полномочий в компактной, относительно замкнутой системе, обособленной, как территориально, так и экономически, от соседних анклавов. Все, кроме сверхсобственника , в этой системе - лишь доверенные лица, сеньоры, находящиеся на разных уровнях иерархии делегирования полномочий. Независимо от места в иерархии они могут быть в любой момент лишены своего статуса вышестоящим доверенным лицом, либо напрямую сверхсобственником. В самом низу цепочки находятся юниты , хотя и обладающие некоторыми правами, делегированными им , но не имеющие полномочий делегировать права другим лицам. Их часто приравнивают к пролетариям индустриальной формации - однако, это далеко не так, и сейчас мы увидим, почему.

Индустриальная формация (которую, с подачи Маркса, принято называть капитализмом), напротив, отличается высоким уровнем товарного производства. Большая часть произведенного уже не может быть использована исключительно в рамках замкнутого анклава: его слишком много, поскольку производительность выросла за счет технического прогресса, а также, что немаловажно, за счет роста культуры и квалификации населения. Эта часть, избыточная для внутреннего потребления, называется товаром. Товар надо продать во внешний мир, и, в свою очередь, закупить во внешнем мире то, что производят другие товаропроизводители - и в чем возникла нужда. Список таких нужд, по мере усложнения экономики и культуры, быстро растет.

Читать дальше