Марин Пен - Равняться на Путина!

Корреспондент: Вы обсуждаете то, что происходит?

М.Л.П.: Послушайте, такие осуждения никогда не разрешали ситуацию.

Корреспондент: Нужны ли дополнительные санкции?

М.Л.П.: Посмотрите, что мы сделали в Ливии. Что мы сделали в Ливии? В какой-то момент нам это послужит уроком или никогда? То, что мы сделали раньше. В Ливии мы вмешались, мы привели к власти джихадистов, которые тотчас установили шариат. Мы этого же хотим для Сирии? Если мы этого хотим в Сирии, все страны упадут одна за другой. Уже Мали начинает раскачиваться после Сирии. Во что мы играем? В какие игры играют власти западных стран в этой части мира? Подумайте также о женщинах. О женщинах, которые будут вынуждены жить при шариате, который противоречит нормам по правам человека, как, кстати, установила Европейская Комиссия.

Корреспондент: Вы отказались четко и однозначно осудить режим Башар Аль-Ассад. Вы сказали, что в любом случае, он не сможет удержаться у власти. Сейчас он все еще у власти, насилие продолжается и усиливается. Армия нападает на мирное население. Сейчас обсуждаете ли вы Башара Аль-Ассада?

М.Л.П.: Я уже говорила, могу повторить еще раз, что дипломатический путь — самый мудрый. Учитывая драматический провал, огромную политическую ошибку нашего вмешательства в Ливии. Почему-то больше никто об этом не говорит. Ливия больше никого не интересует. В Ливии черное население уничтожается.

Корреспондент: Вы сожалеете о падение режима Каддафи?

М.Л.П.: Теперь что — game over? Мы закончили? Мы остановили компьютерную игру? Но дело в том, что компьютерная игра не закончилась. Чернокожее население Ливии подвергается пыткам, с ними обращаются как с собаками. В Ливии сегодня вооруженные банды устанавливают закон. И они убивают как раз мирное население, только это почему-то никто не трогает те прекрасные души, которые аплодировали операции в Ливии.

Корреспондент: Что, не нужно было ничего делать? И оставить Каддафи у власти?

М.Л.П.: Мы привели к власти джихадистов, первым шагом которых было установление законов шариата. Интервенция в Ливии имело своим следствием массивную дестабилизацию в Мали. Мали сегодня на двух третьих территории под контролем джихадистов и Аль-Каиды. Какой успех! Какую замечательную международную интервенцию мы провели! Мне кажется, что мы не готовы закончить платить за эту ошибку, которая лежит на совести не только господина Саркози, но также всех политических сил, которые были за эту интервенцию в Ливии. Вы хотите такую же ошибку в Сирии? А мне кажется, нужно быть разумнее.

Корреспондент: Вопрос не в этом, мадам Ле Пен. Вопрос — осуждаете ли вы однозначно режим Башара Аль-Ассада?

М.Л.П.: Я осуждаю любые жертвы мирного населения, любые.

Корреспондент: Но мы не слышим из ваших уст осуждение Башара Аль-Ассада.

М.Л.П.: А я не слышу из ваших уст осуждения действий национального переходного совета Ливии, которое убивает гражданское население. Как-то странно получается. Мы возмущаемся, но в выборочном направлении. Вы мне говорите, что все продолжается. У меня есть ощущение, что ситуация может улучшиться. Было еще три погибших вследствие бомбардировок. Если вы считаете, что нужно устраивать войну в любой ситуации, может быть, вы сами туда поедете? Это будет хорошим началом. Я считаю, что такие конфликты нужно решать дипломатическим путем.

Корреспондент: Один вопрос, Марин Ле Пен, по поводу международной ситуации. Какое ваше отношение к повороту событий сегодня в Египте? То, что назвали арабской весной. О ее результатах. Это другой сюжет. Есть два вопроса в одном. Рост влияния Братьев мусульман на выборах в Марокко. Сначала про Египет.

М.Л.П.: Да, хотя вы и говорите, что это две отдельные истории, это все-таки связано между собой. Речь идет о росте исламизма в странах, затронутых арабской революцией, как это было в Тунисе, в Египте, сейчас происходит в Марокко, а также такой же процесс идет в Ливии. По поводу Ливии говорят о демократии, тогда как этот процесс не имеет ничего общего с демократией. Первое, что сделал Национальный переходный совет — это установление шариата. Тем самым они нарушили те обязательства, которые они взяли на себя перед европейскими правителями, которые поверили в обещания переходного совета. То есть эти правители вооружили и привели к власти людей, которые установили шариат, абсолютно антидемократический режим. Даже Европейский суд по правам человека подтвердил, что шариат не совместим с демократическим процессом. Самое меньшее, что можно сказать, это что этот провал ложится грузом на господина Жюппе, и, само собой, он также ложится очень тяжелым грузом на плечи господина Саркози, на совести которого будет дальнейшая жизнь ливийцев под гнетом исламистов-фундаменталистов.

Корреспондент: То есть вы сожалеете о предыдущих режимах?

М.Л.П.: Не мне сожалеть о предыдущих режимах. Что было ценное в этих режимах, которые, конечно, были тоталитарными, это их светский характер. Потому что, я считаю, этот светский характер позволял всем конфессиям сосуществовать без взаимного уничтожения, как это происходит сегодня. Как мы видим на примере Египта и Туниса. Израильское посольство подвернулась нападению. Телецентр был сожжен. Большее давление оказывается на женщин. Они просят о помощи. Они очень обеспокоены, с учетом скатывания их статуса вниз. Это все очень тревожно. Но что вы хотите теперь? Это же демократия. В странах, где народ так проголосовал, если они хотят ввести политику, основанную на исламе, то, бесспорно, не нам, западным странам, оспаривать этот процесс. Я думаю, что в процессе мондиализации происходит группирование сил, основанных на исламе.

Корреспондент: Вы полагаете, что лучшая внешняя политика — это вмешательство, так?

М.Л.П.: Да, я верю в дипломатию, я верю в равновесие, а также я верю в уважение к демократии. Невозможно сначала ратовать за демократический процесс, а как только этот демократический процесс устанавливается, говорить: «Мы недовольны, потому что те, кто пришел к власти, нам не нравятся».

М.Л.П.: Что касается тех, кто думает, что у нас исключительно национальный подход, я отвечаю им, что они сильно ошибаются. Место и роль Франции в мире — это для меня центральный вопрос. В последние десятилетия все правительства, одни за другими, способствовали снижению роли Франции в мире и в Европе. Их политика поставила под угрозу наше внутреннее политическое равновесие и нашу внешнюю безопасность. Эта политика значительно сжала нашу свободу и понизила наш ранг. Почему? Потому что наши политические оппоненты принимали решения в противоречии с исторической логикой.

Они оказались заложниками идеологии мондиализма. Они провозгласили, что история вела нас к глобализированному миру, без государства, в котором должна воцариться универсальная западная американская модель. И их ошибка лежит в самой основе нашего падения. От Азии до Латинской Америки, проходя через мусульманский мир, рождается новая модель мира, основанная на принципах идентичности и национальных суверенитетов. В особенности, возвращение Азии на мировую арену извещает об окончании господства Запада в мире. Мы движемся к многополярному миру. Вследствие этого, наши стратегические приоритеты в международной политике должны быть пересмотрены. И ключи к этому пересмотру находятся в фундаментальных основах нашей истории, в базовых геополитических интересах Франции.