Геннадий Бордюгов - Вчерашнее завтра: как «национальные истории» писались в СССР и как пишутся теперь

В 1994 году члены того же авторского коллектива (С. Кульчицкий, Ю. Курносов, М. Коваль) опубликовали новый учебник по истории Украины для 10-х — 11-х классов, где в очередном обращении «зазвучали» иные мотивы и образы, настраивающие читателей на соответствующее восприятие учебного материала. Авторы констатировали, что украинский народ до сих пор доподлинно не знает своего прошлого, что в прежней тоталитарной империи царила атмосфера всеобщего обмана, что идеологические надсмотрщики фальсифицировали историю XX века, что на историческую науку Украины были наложены тяжелейшие путы, что события на Украине подвёрстывались под процессы, происходившие во всей империи и что, наконец, только сейчас ученые получили возможность разработать историческую концепцию, «основанную на правде жизни» {90} 90 Кульчицкий С., Курносов Ю., Коваль М. История Украины / Пробный учебник для 10–11 кл. средней школы. Ч. 1. Перевод с укр. Допущено Министерством образования Украины. — Киев, 1994. .

В учебной литературе на постсоветском пространстве стала заметной еще одна показательная тенденция — социально персонифицированный образ врага (в лице сталинизма, тоталитаризма, коммунистического и оккупационного режима и т. д.) стал дополняться этнически персонифицированной группой, якобы несущей свою долю ответственности за негативные процессы. Такой группой стали русские. Этот абсолютно неновый психологических прием антитезы «мы-они» позволял стереотипизировать на подсознательном уровне сознания отношение к группе лиц или народу, с которыми по принципу аналогии впредь могли бы ассоциироваться все государственные неудачи.

В Молдавии авторы учебников по истории на первый план выдвигали именно национальный фактор в воспитании школьников. Политика России по отношению к Бессарабии подавалась как политика систематического подавления национальных традиций и культуры, разорения и ограбления края, прежде всего, в период русско-турецких войн. Вслед за румынской современная молдавская историография поставила знак равенства между Россией и Турцией, отрицая объективную роль России на Балканах, замалчивая значение для Дунайских княжеств положений Кючук-Кайнарджийского, Ясского, Адрианопольского договоров России и Турции.

Что касается издания массовой литературы в России, то в 1993–1994 гг. была попытка осуществлять на государственном уровне программу избавления от комплекса вины перед «наказанными» народами и сугубо отрицательного отношения к «имперскому» прошлому. Главным инициатором этой программы был тогдашний председатель Комитета РФ по печати Б.С. Миронов. Еще до прихода на это место, будучи директором крупнейшего издательства «Русская книга», он активно издавал таких консервативных русских мыслителей, как К. Победоносцев, К. Леонтьев, И. Ильин, сборник «Под стягом империи», ратовал за новое национальное воспитание, в котором имперские ценности должны были играть одну из ведущих ролей. Открытые выступления о необходимости вернуть русскому народу его традиционное государственное величие, подготовка закона о нравственной цензуре привели к отставке Миронова.

Содержание новых учебников по истории России в 90-е годы отличалось от советских «предшественников» тем, что в соответствии с анализом Е. Зубковой и А. Куприянова, в них заметно вырос удельный вес фактического материала, произошел отказ от наиболее тенденциозных интерпретаций событий. Больше внимания стало уделяться истории реформ и деятелям-реформаторам: Петру I, Александру II, П.А. Столыпину, СЮ. Витте, Н.С. Хрущёву и другим. Заметную популярность завоевали так называемые системный и цивилизационный подходы, когда российская история представлялась в общемировом контексте, с одной стороны, а Россия — как особая цивилизация, с другой. Оба этих подхода позволяли расширить границы исторического познания и пресекали сползание в национализм, пропаганду национальной исключительности русской истории, а вместе с тем, и русских. При этом активно обсуждались проблемы русской самобытности и русской цивилизации как общекультурного феномена. Однако история межнациональных отношений являлась одним из наиболее слабых мест в российском историческом образовании, а если национальные сюжеты присутствовали в учебных программах и учебниках, то диаметральность авторских трактовок нередко дезориентировала учащихся.

В учебном пособии для учащихся 10–11 классов «Российская цивилизация и истоки её кризиса», написанного И.Н. Ионовым, можно прочесть: «Представители нерусских национальностей, населяющих территорию Российской империи, презрительно именовались “инородцами”. Царское правительство не желало замечать накопившихся различий в культуре русского, украинского и белорусского народов, зачисляя их всех в разряд “русских” и не считаясь с наличием украинского и белорусского языков. Своекорыстие в национальной политике постоянно умножало противоречия между русскими и украинцами, грузинами, казахами. Однако эти противоречия замалчивались. Напротив, нормой являлось славословие в адрес Российского государства». В учебнике же по истории России для 8–9 классов, подготовленного А.Н. Бохановым, можно найти прямо противоположное утверждение: «Новые территории никогда не разграблялись, население не становилось данником далекой метрополии. Везде сохранялись существовавший до того общественный уклад и привычные нормы жизни… В России не было дискриминации (различия) по национальному или расовому признаку… В XIX веке Российская империя включала сотни племен и народов, каждый из которых сохранил исконные черты, собственную культуру, традиции и обычаи» {91} 91 См.: Ионов И.Н. Российская цивилизация и истоки её кризиса. Пособие для учащихся 10–11 классов. — М., 1994. С. 259; Боханов А.Н. История России (XIX — начало XX века). Учебник для 8–9 классов. — М., 1998. С. 7–9. . Получается, что по первому учебнику на вопрос, являлась ли Российская империя «тюрьмой народов», надо ответить утвердительно, а по второму — отрицательно.

Таким образом, сходные условия освобождения от идеологических догм, стремление обрести национальную идентичность, национальную идею делали историописание и изменение массового исторического сознания в период с 1990–2000 годов практически синхронными. Во всех странах СНГ и Балтии наблюдалась стремительная смена «центричности» в изучении исторического процесса и подаче его общественности. Много усилий тратилось на разрушение мифа о «дружбе народов», на преобладание в научном и учебном материалах конфликтных вопросов в отношениях с центром и соседями. Национальная символика, реставрация языка, смена галереи героев и системы государственных праздников и дат также свидетельствовали о стремлении новых государств создать свою национальную историю со своей картиной мира.