Геннадий Бордюгов - Вчерашнее завтра: как «национальные истории» писались в СССР и как пишутся теперь

В Белоруссии комплекс «виктимизации», «страдальчества денационализированной» белорусской нации в том виде, как он сформулирован в «национальной концепции истории», выглядит довольно надуманным и не имеющим необходимой доказательной базы. Великое княжество Литовское имеет «белорусский» характер на основании того, что белорусы составляли большинство его населения. Также в Белоруссии к 2000 году приобретает видимые черты и приносит первые результаты программа полной смены парадигмы исторического познания и преподавания. Она инициировалась под лозунгами обретения национальной идентичности, желанием изучать и знать историю «не с чужого листа». «Чужой лист», «чужие формы дискурса», писали жёсткие критики «бэсэсэровской историографии» — это дискредитировавший себя историзм марксистской традиции. Поскольку, по их убеждению, в истории человечества «нет ничего универсального и всеобщего», то и «нет мировой истории» как таковой. Есть история национальная {101} 101 Буховец Олег. Историописание постсоветской Беларуси: демифологизация «ремифологизации» // Национальные истории на постсоветском пространстве — П. С. 21. . И тем не менее в Белоруссии при всей впечатляющей решительности, с которой одно в истории «вспоминалось», а другое «забывалось», нет тех крайностей, которые наблюдаются в других постсоветских странах.

После решения вопроса о праве на «нациецентрич-ную» историю, после укоренения восприятия своей страны как самостоятельной единицы в первом десятилетии XXI века в независимых республиках встал более сложный вопрос о самоидентификации в пространственной системе координат, причислении своей нации к одной из двух цивилизационных систем — к Востоку или Западу. С первой системой ассоциируются культурные, государственные, экономические и социально-психологические формы, связанные с отсталостью, подчинением индивида коллективу и государству, деспотией и авторитаризмом. Со второй — индивидуализм, демократия, свободный рынок, разнообразие культурных форм, идеологический плюрализм и свобода личности.

Страны Балтии (вступив в Европейский Союз в 2004 году), «румынская» Молдавия, Грузия (подчеркнув свою принадлежность к европейской семье идеей, что Грузия — европейская страна со времен Прометея, который был прикован к горам Кавказа), Западная Украина (в первую очередь, разрушая имперский/советский миф о единстве трех братских славянских народов) решительно идентифицировали место своей нации в Европе. «Логика “национализированной” истории, — пишет Г. Касьянов, — предполагала: первый шаг — превращение в полноценную, “историческую” нацию; второй — вхождение нации, “восстановившей” свою историю и историческую полноценность, в семью европейских наций» {102} 102 Касьянов Георгий. «Национализация» истории в Украине // Национальные истории на постсоветском пространстве — П. С. 128. .

Определение места «своей» нации в системе исторических, историко-географических, культурных и политических координат в рамках «национализированной» историографии предполагало создание таких национальных мифологий, которые позволяли бы не просто «выделить» или «отделить» свою историю от познавательных структур, схем и нарративов, ранее представлявшихся общими, но и доказать историческую обоснованность такого выделения. Главной целью, артикулируемой прямо или косвенно, было отделение от «общерусской» истории и «воссоединение» с «общеевропейской» {103} 103 Там же. С. 129. . Например, на Украине, неприкрыто стремившейся в «европейский дом», «европеизируемые» исторические факты целенаправленно «подстраивались» под типично общеевропейские процессы. «Наиболее пригодными с точки зрения набора стереотипов в стиле “исторического евроремонта” национальной истории являются новые интерпретации героического, казацкого периода истории Украины. В наборе соответствующих исторических мифов почетное первое место занимает идея “украинской национальной революции середины XVII столетия”, выдвинутая в научном исследовании и немедленно репродуцированная на уровне школьной и вузовской нормативной истории. В своих базовых формулировках эта идея выглядит так. В середине XVII столетия (если более конкретно — в 1648–1676 годах) на Украине (иногда используется эвфемизм “украинские земли”) происходила национальная революция. Её результатом стало создание национального государства, которое вследствие внутренних раздоров и давления со стороны соседей (разумеется, России и Польши) погибло, однако “украинские земли” сохранили остатки автономии и самоуправления, а с ними и соответствующую традицию. В ходе упомянутой национальной революции возникла “национальная государственная идея”, которая стала “для следующих поколений украинцев неписаным заветом в борьбе за независимость”» {104} 104 Там же. С. 131. .

Революция стала импульсом для формирования новой политической элиты, для развития национального самосознания, в частности, «идеологии элитарного украинского национализма», она пробудила «волю нации к самоутверждению и самовыражению в форме независимого соборного государства». Украинская национальная революция XVII века была событием, аналогичным революциям XVI–XVII веков в Нидерландах, Англии, Германии и Франции, это было событие европейского масштаба, и принадлежит оно европейской истории. Эта научная разработка, полностью построенная на риторике романтической историографии XIX столетия с огромным количеством логических форм, построений и риторических фигур советского варианта марксистской историографии {105} 105 Там же. 131–132. , немедленно, без каких либо дискуссий была абсорбирована официальной версией национальной истории.

Украинский историк Г. Касьянов считает, что среди наиболее привлекательных конструкций, одинаково ценных для всех центрально- и восточноевропейских исторических мифологий, является миф о «врождённом» демократизме своих наций (как правило, в противопоставлении «другому», коим всё время оказывается Россия и русские) и о первенстве в законодательном обустройстве. Со времен классиков национальной историографии XIX — начала XX века стандартная версия национальной истории украинцев обязательно содержит ссылки в одних случаях на «вечевую демократию», в других — на «христианскую казацкую республику». Разумеется, важным элементом подтверждения одновременно и демократичности, и принадлежности к европейскому миру является упоминание о наличии на «исторических территориях» Украины Магдебургского права {106} 106 Там же. С. 133. .