Юрий Болдырев - Похищение Евразии

В коротком интервью аргументация ограничена. Поэтому интересующихся этой темой могу отослать к своей книге «Похищение Евразии» (выходит в мае этого года).

— По версии МЭРТа, субъекты РФ должны быть исключены из числа «сторон СРП», а правительство РФ должны заменить «уполномоченные органы» (ФГУПы или акционерные общества, где 100% принадлежит государству).

— Вполне логично в рамках всеобщей «вертикализации власти»: Центр заберет у субъектов РФ ровно столько прав, сколько они отдадут. Если отдадут все — вопросы не к Центру, а к субъектам.

Что же касается представления правительства некими «уполномоченными», то важнее другое — фильтры парламентского контроля, о которых мы говорили. Если они будут сохранены, да еще и при условии появления дееспособного самостоятельного парламента (что сегодня, мягко говоря, под большим вопросом), тогда приемлем любой вариант, но при обеспечении конечной ответственности правительства. Но этого-то как раз и нет. И, похоже, не ожидается.

Новое прочтение закона «О СРП» предполагает, что в качестве инвестора может выступать специально созданное ОАО, часть акций которого закреплено в федеральной собственности и передано в управление уполномоченной организации. Если государство выступает на стороне инвестора от своего имени, то оно, вроде бы, заключает СРП с самим собой? Означает ли это, что государство берет на себя все риски, в том числе коммерческие? Может, это еще один способ увести деньги заграницу?

Во-первых, за последние годы мы получили массу нововведений, дающих законное право неограниченно перекачивать госресурсы в частные карманы (это и право кредитовать бюджетными средствами частные компании, и законная возможность уводить «налево» часть прибыли Центробанка и т.п.). Повторю: это даже не возможности безнаказанно нарушать закон (что было и раньше), а именно право присваивать ресурсы формально законным путем. Одним каналом больше, одним меньше...

Во-вторых, управлять госсобственностью наше государство так и не научилось. По единственной причине — власть вовсе к тому не стремится. Яркий пример — управление «Газпромом», РАО «ЕЭС России», МПС (применительно к последнему москвичи могут видеть, как срочно в преддверие акционирования закапываются госресурсы в новый супер-офис). Соответственно, пока порядка в управлении госсобственностью нет, от замены шила на мыло пользы ждать не приходится.

И в-третьих, если государство в разработке недр участвует напрямую, то вообще при чем здесь СРП? Ведь российский вариант СРП — это механизм полного вывода недропользователя из какой-либо зависимости от государства. Если у государства в СРП контрольный пакет (как это было в Норвегии и Китае — для обеспечения полного госконтроля за процессом и гарантирования обеспечения заказами своего машиностроения), то зависимость от государства сохраняется со всеми вытекающими последствиями. И если инвестор не боится такой зависимости от нашего государства, то есть все основания для работы в рамках единой национальной лицензионной системы. Если же у государства пакет несущественный, то это лишь перевод казенных денег в частные.

— Если для госкомпаний («Роснефти» и «Зарубежнефти») участие в СРП — бесплатное, без конкурсов и аукционов (так устанавливает версия закона от МЭРТа), то означает ли это уменьшение бонуса государства?

— Бонусы в СРП далеко не главное. Важнее другое: жесткий контроль и ограничение расходов недропользователей, полностью компенсируемых нашим сырьем. Также важно связать возможности доступа к нашим ресурсам с гарантированием заказов на оборудование и услуги российских производителей (то, что эффективно сумели сделать и норвежцы, и китайцы). И это можно сделать, в том числе, через госкомпании, но лишь при условии, что это надлежащим образом управляемые госкомпании, не подлежащие приватизации. У нас же пока нет даже подобия необходимого госуправления такими компаниями — не на это повернута вся государственная машина.

Если две госкомпании получат особые права на участие в СРП и если, при этом, в законе не будет установлено, что эти права принадлежат именно государству и переданы этим компаниям лишь до тех пор, пока они полностью принадлежат государству, то вероятен такой вариант развития событий. Две госкомпании под патриотическую риторику завладеют контрольными пакетами участия в СРП по ключевым месторождениям, после чего будут успешно приватизированы за бесценок в далеко не случайные руки. Такая вот «предпродажная подготовка».

— Нет ли опасности в том, что «Роснефть» и «Зарубежнефть» будут в разных проектах меняться ролями «инвестора» и «контролера от имени государства» (это допускает версия закона от МЭРТа). а это, в свою очередь, дает им возможность потворствовать другу другу, от чего потеряет государство?

— Разумеется, такое совмещение функций абсолютно недопустимо. Контролерами должны быть совершенно другие организации, никак не связанные с недропользователями.

— МЭР Т планирует, что 90% соглашений по СРП будут заключаться без конкурсов и аукционов, если «интересы обороны и безопасности государства требуют заключения соглашения с конкретным инвестором». При чем здесь оборона и безопасность?

— Это проблема и действующего закона о СРП, где также предусмотрены «исключения», позволяющие конкурс не проводить. И цивилизованных требований к процедуре конкурса у нас ни в одном законе нет. Что же касается обороны и безопасности — это неприкрытая лазейка для произвола под прикрытием секретности. Здесь все очевидно: там, где есть вопрос безопасности — вообще не должно быть места никаким СРП.

— В новой редакции отсутствует требование проводить переговоры и заключать СРП в течение одного года. К каким последствиям это может привести?

— К тому, что, при слабости Парламента, и так уже стало привычной практикой: принятию «на всякий случай» решений о переводе на режим СРП месторождений, по которым такое решение абсолютно необоснованно. А дальше, как вы догадываетесь, таким более ликвидным товаром можно без всяких конкурсов торговать не торопясь и со вкусом...

— В новой версии закона нет нормы о 70% участии российского подрядчика...

— Связывание возможности доступа к нашим природным ресурсам гарантированием заказов нашему машиностроению — это единственный масштабный источник инвестиций в наше машиностроение в обозримый период. Ничего другого, сопоставимого по объемам средств — нет и не будет. Это для России — вопрос ключевой, стратегический. И здесь надо идти не на смягчение требований, а, напротив, — на их ужесточение.

Поясню. Действующая норма (введенная в 1998 г.) хотя и обязывает инвестора привлекать российских подрядчиков, но тут же открывает ему пару лазеек: оборудование должно быть «конкурентоспособным по качеству и срокам поставки». Если бы норму сформулировали иначе — как обязанность удовлетворять требованиям определенных стандартов — не было бы проблем. Или как в Китае — требование конкурентоспособности по соотношению «качество/цена» — тоже хорошо. Наш же вариант юридически позволяет недропользователю произвольно завышать требования по какому-то одному не определяющему параметру (блеск краски какой-нибудь станины) и на этом основании покупать оборудование у «своих».