Андрей Паршев - Почему Россия не Америка. 2015

Наши современные сырьевые ресурсы недолговечны, и они невозобновляемы. Мы могли бы экспортировать энергию возобновляемых источников – гидро– и ветростанций, если бы ее нам хватало. Увы, это лишь 17 % от потребляемой, остальное мы дожигаем газом и нефтью, не думая о последствиях.

Пусть даже у нас запасы газа одни из самых больших в мире, как у Ирана. Пусть так, хотя это не очевидно, и хорошо бы в этом удостовериться. Учтите еще то заявление Вяхирева от 18 июня 1999 года! И ведь и потребление у нас самое большое! Побольше, чем у иранцев, им ведь отопление почти не нужно.

Сокрытие официальных статистических данных сейчас уже не удивляет. Но ситуация тяжела: после 90-го года (добыча нефти – 512 млн. тонн) шло постоянное падение, в 98-м году добыто около 280 млн. тонн. Дальше кривая падения может загнуться еще круче – месторождения и трубопроводы массово выходят из строя. На Самотлоре уже эксплуатируются скважины, дающие только пять процентов нефти, остальное – вода. Ежегодный экспорт нефти от нас около 130 млн. тонн. Недалек день, когда графики уровня добычи и вывоза пересекутся – до него не более 5 лет. Чем тогда будут отапливаться сибирские города?

Нет, совершенно очевидно, что ископаемые источники энергии должны использоваться только нами. Мир от этого не перевернется, а нефть пусть эмиры Кувейта продают, у них и так жарко. Принятие «Закона об энергии» насущная необходимость, и рано или поздно для его принятия сложатся необходимые условия, но лишь бы не слишком поздно. Иначе экспорт энергоносителей прекратится естественным образом – некому будет добывать.

«Закон об энергии», или, возможно, соответствующая статья конституции должны говорить, что нельзя вывозить те энергоресурсы, запасы которых у нас меньше, чем на тысячу лет. А других у нас и нет! Даже запасы торфа в Московской области в период интенсивной их разработки оценивались в 15 лет. Может быть, у нас большие запасы угля, хотя и это не очевидно. Но предположим, что экспорт угля можно оставить. Все равно, таким образом, из нынешнего объема экспорта следует исключить 20 млрд. долларов – 40 %.

Но этого мало, для обхода этого принципа, принципа экономии энергоносителей можно найти массу кривых дорожек, если экспортом будут заниматься частные лица или бесконтрольные чиновники. Если нельзя вывозить нефть, будут пытаться вывозить продукты ее переработки. Очень многие вещи содержат энергию нефти и газа, в виде тепловой энергии, хотя мы об этом не задумываемся.

Почему пирамиды и крепостные стены Вавилона были построены из сырцового кирпича и лишь облицованы обожженным? Ведь сырцовый менее прочен. Тут не неосмотрительность. Для обжига нужно горючее, и проблемы у вавилонян были именно с этим – Междуречье страна безлесая, а на верблюжьем помете кирпичей для пирамиды не наготовишь. То есть обожженный кирпич – это тоже продукт, полученный путем затраты большого количества тепловой энергии. Цемент и кирпич нельзя производить без большого расхода тепла, печи для обжига цемента и кирпича очень прожорливы. В последнее время появляются новые, прогрессивные строительные материалы – газосиликат, пенобетон – их производство, пожалуй, еще больше нуждается в топливе. Практически все строительство у нас базируется на энергоресурсах.

Можем ли мы себе позволить экспортировать что-либо подобное?

Значит, надо учитывать долю энергии в стоимости произведенной продукции, и те виды, которые состоят из энергии, продавать нельзя. Их не надо и производить в излишнем количестве, надо поберечь энергоресурсы.

Ведь электроэнергия у нас стоит в 5–10 раз меньше, чем за границей. Но производится она из тех же нефтепродуктов, что и во всем мире. Откуда же электростанции берут деньги для закупки мазута и газа? Ответ один – дотация государства, в той или иной форме, за счет всей экономики.

Как учитывать долю энергоресурсов в каком-то продукте? Есть один простой способ. Не надо устанавливать государственную дотацию на энергию в форме снижения цены – все должно стоить столько, сколько оно стоит. Если бы у нас в стране алюминий стоил столько, сколько стоит его производство реально, с учетом реальной стоимости электроэнергии, никому не пришло бы в голову им торговать. Ну не может быть реально выгодной нынешняя схема, когда бокситы везут в Россию для переработки в алюминий из Африки. Она выгодна пока только потому, что государство, за счет всей экономики, дотирует производство электричества.

Когда же электроэнергия будет стоить столько, сколько она действительно стоит, операции по варке алюминия для всего мира не будут выгодными. И алюминий будем варить только для себя.

Вопрос об отмене дотаций на топливо – один из ключевых в правильной политике. Конечно, в этом случае надо четко представлять себе, что наши товары, если учитывать затраченные при их производстве энергоресурсы по мировым ценам, будут неконкурентоспособны на мировом рынке. Естественно, в этом случае нельзя допускать конкуренцию с аналогичной иностранной продукцией на рынке и внутри страны.

Леса растут всегда, то есть, это вроде бы возобновляемый источник сырья и тепла. Правда, неизвестно, вырастут ли на месте срубленных аналогичные по качеству, или их качество ухудшается. Но если топить жилища всей страны дровами, то надо иметь в виду, что на зиму крестьянскому двору нужно хотя бы 20 кубов дров. У нас в СССР ежегодный прирост древесины был 4 куба на человека в год [11]как раз дрова на семью из пяти человек. Но ведь нужна и деловая древесина! И, главное, почти весь прирост древесины в Сибири! Далековато дрова-то возить. И население сейчас не то, что в «дровяные» времена, а побольше.

Так что нормальный народ может продавать за границу природный газ только под общим наркозом. На чем потом щи то варить?

Конечно, пока наш народ не может остановить гонку «элиты» за роскошью. Она хочет торговать достоянием нации, но остановить надо. Сейчас это даже легче сделать, чем в брежневские времена, тогда энергоносителями торговало вроде бы общенародное государство (как против него выступишь?), а сейчас ненавидимые всеми олигархи. Надо лишь, отобрав кормушку у олигархов, не скатиться в хрущевскую расточительность, а перейти к разумной политике.

То же касается и экспорта товаров, производимых на базе энергоносителей. Мы не можем себе позволить производить для других «твердое электричество» алюминий, и электросталь, и некоторые другие металлы и продукты органического синтеза. Только в одном случае мы могли бы их экспортировать если их стоимость будет компенсирована аналогичным количеством энергоносителей. Но кто, а главное, зачем, стал бы это делать?