Андрей Колесников - ООО «Кремль». Трест, который лопнет

Или стоило в эти дни напомнить первые и последние повинные слова генералиссимуса в его знаменитом тосте «За русский народ» 24 мая 1945 года – льстивом, с элементами непрошедшего испуга, который потом отольется фронтовикам, в том числе и в забвении Дня Победы, начиная с 1948 года: «Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии».

Летчик штурмовой авиации Александр Зиновьев, впоследствии знаменитый советский философ, в те дни по этому поводу написал крамольные стихи: «Ликованием вмиг переполнился зал… / А истерзанный русский народ / Умиления слезы с восторгом лизал, / Все грехи отпустив ему наперед».

Сталин до определенной степени боялся своего народа. Боялся, что он снесет его, и прежде всего за трагическую ошибку и роковое решение – пакт Молотова – Риббентропа.

Сталин твердо знал, что не он победил в войне, а вопреки ему в войне победил народ.

И это знание заставило его быть еще более жестким к народу в послевоенное время. Народу, для которого война стала временем относительной свободы, спровоцировавшим иллюзии возможной либерализации режима после Победы.

Пакт и секретные протоколы к нему были для Сталина «коктейлем Молотова – Риббентропа», на котором тиран подорвался. И он начал сажать с удвоенной энергией, потому что мстил тем людям, кто спас его от позора, но и помнил его позор.

Одним из чисто военных следствий пакта и сопутствовавшего ему присоединения прибалтийских республик стало чрезвычайно быстрое продвижение немецко-фашистских войск на восток и северо-восток: то, что задумывалось Сталиным как «буфер», стало почти свободным коридором.

Не говоря уже о том, что в результате попытки «буферизации» Финляндии в 1939-м СССР опять же проиграл геостратегически: после объявления Германией войны Советскому Союзу финны начали так называемую «войну-продолжение». Не будь зимней кампании 1939-го, у Гитлера не было бы оснований 22 июня 1941 года заявить в своем радиообращении, что он борется с большевиками и на берегах Северного Ледовитого океана «в союзе (im Bunde) со своими финскими товарищами».

Эта скорость продвижения вермахта географически, политически, геостратегически была подготовлена именно пактом Молотова – Риббентропа и попытками «финляндизации» и большевизации Прибалтики. Блокада Ленинграда началась уже 8 сентября 1941-го, а в Ленинградской области немцы были в начале июля.

Сейчас многие привносят личное в размышления о Победе и войне. Так вот сестра моей бабушки (для определенных товарищей даже специально назову ее имя полностью – Генриетта Герасимовна Кац-Каган), безмерно дорогой и близкий мне человек, пережила блокаду, но потеряла двоих маленьких детей и мужа (попутно погиб на Курской дуге ее племянник, мой дядя, а муж ее сестры, то есть мой дед, умер в ГУЛАГе). Вот она считала, что между пактом Молотова – Риббентропа и блокадой Ленинграда есть прямая связь, и написала очень простые, но горькие и гневные стихи, запомнившиеся мне с детства. Они начинались со слов: «Ценою фактов, страшных фактов, пришлось узнать нам силу пактов».

Эту связь понимали и люди из окружения Франко, с которых мы начали наш рассказ о последствиях отечественного пактостроения. И даже сам Франко, который, как утверждали современники, особым умом не отличался. Он отдавал должное стратегической логике Гитлера, догадываясь еще в 1939 году, что тот начнет войну против СССР. Каудильо, сохранив вооруженный нейтралитет, послал на ту войну свою «голубую дивизию», присягнувшую, благодаря хитрости Суньера, не фюреру, а борьбе с коммунизмом. Division Azul тоже отличилась под Ленинградом…

2015 г.

Русские пельмени гораздо лучше госдеповских печенек. При том что, по моему собственному опыту, нет в шумной столовке Госдепа никаких печенек. Только клаб-сэндвич, похожий на томик из четвертого издания собрания сочинений Ленина, какие-то полумертвые суши, вода типа водопроводной и мерзкий темно-бурый напиток в бумажном стакане, который терпеливый американский народ держит за кофе.

Думается, после такого спартанского меню замгоссекретаря США Виктория Нуланд наконец с облегчением по-человечески поела в компании посла США в России Джона Теффта русские пельмени со сметаной. Однако ее встреча на следующий день в российском МИДе не совершила «пельменной революции» в отношениях России и Соединенных Штатов.

Замминистра Сергей Рябков по итогам встречи с Нуланд констатировал: «Проведена сверка часов. В целом ситуация в двусторонних отношениях удручающая, и мы считаем, что ответственность за это на Вашингтоне».

Хотя, судя по всему, работа по давлению на зоны влияния проводится, во всяком случае, до прибытия в Москву Петр Порошенко пообещал Виктории Нуланд не возобновлять боевые действия в Донбассе. Теперь российская сторона должна повлиять на донецких и луганских «партнеров». Не об этом ли договорились Джон Керри и Владимир Путин, утомленные гибридной войной?

Но: ladies first. Как сказал замминистра иностранных дел Григорий Карасин: «Все это нуждается в проверке жизнью. Пока складывается впечатление, что подготовка к подобного рода действиям (боевым. – А.К. ) там (в Киеве. – А.К .) идет».

Судя по российской логике, сначала Киев должен умерить агрессивность, а уже потом ее градус на востоке Украины будет снижать российская сторона. Если, конечно, исходить из презумпции ее способности администрировать действия Захарченко А.В. и других товарищей.

Непросто вернуть российско-американские отношения хотя бы в прагматическое русло или в режим дружеского пожатия рук. Но это еще полбеды. Российская государственная пропаганда явно переусердствовала в рисовании устрашающего образа дядюшки Сэма и переплюнула в этом деле Бориса Ефимова, Кукрыниксов и Бидструпа.

Исторические максимумы в негативном отношении населения России к США – только начало истории. Далее следует подготовка, по крайней мере ментальная, к войне с Америкой.

59 % («определенно да» плюс «скорее да») респондентов Левада-центра считают, что США представляют угрозу для России. «Угроза» – понятие растяжимое. Рост по сравнению с предыдущим опросом 2007 года дают две опции – угроза в создании препятствий на пути развития России (абстрактное понятие) и «возможность военного вторжения, оккупации». Последний вариант дал рост на 10 пунктов, с 21 до 31 %.

Это очень серьезные цифры, свидетельствующие и о милитаризации сознания, и о страхе перед войной как таковой, и о готовности к ней, и о диких представлениях о США, и об оценке Украины как очевидного сателлита Америки, «оккупированной» стране, ведущей войну с юго-восточными повстанцами, а значит, с Россией.