Евгений Примаков - Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами

Серьезность такого обмена подтверждается, как мне кажется, тремя обстоятельствами. Во-первых, с этими контактами были связаны США — в их интересах было, как уже говорилось, поставить под свой контроль новое египетское руководство. В организации контактов приняли участие Государственный департамент и ЦРУ. Прямые встречи египтян с израильтянами после прихода к власти Шарета происходили в Вашингтоне. Израильскую сторону представлял будущий президент Израиля Хаим Герцог и дипломат Гидеон Рафаэль. Египетскую сторону — полковник Абдель Хамид Галеб. Во-вторых, в период переговоров вообще не было серьезных инцидентов на границе — Насер сдерживал федаинов, а Шарет не осуществлял так называемые акции возмездия. В-третьих, испортились отношения Насера с муфтием Иерусалима Мухаммедом Ахмедом Хусейни — руководителем Высшего арабского комитета, который, будучи настроен крайне жестко в отношении Израиля, не скрывал своего негативного отношения к контактам, о которых он прослышал, между Каиром и Тель-Авивом. Были основания считать, что муфтий в это время начал взаимодействовать с «Братьями-мусульманами», чтобы создать серьезную оппозицию Насеру в Египте.

Предпринимались попытки целого ряда посредников организовать личную встречу Насера и Шарета. Это намеревался сделать посол Индии в Каире историк К.М. Паникар, известный связями с Джавахарлалом Неру. Паникар вел переговоры о подготовке такой встречи до весны 1955 года, до рейда израильской армии в Газу. Ставший впоследствии премьер-министром Мальты Д. Минтофф тоже пытался быть посредником между Насером и Шаретом, но тоже потерпел неудачу.

Еще одна посредническая миссия была связана с именем Иры Хиршмана, эмиссара Рузвельта, который во время Второй мировой войны вел переговоры о выкупе тысяч евреев из нацистских лагерей. Встретившись с Насером, этот тесно связанный с сионистскими кругами человек, которого трудно заподозрить в симпатиях к «Свободным офицерам», позже написал, что руководитель нового египетского режима произвел на него очень большое впечатление своей конструктивностью. После беседы с Насером в тот же день Хиршман вылетел в Тель-Авив, где вместе с Шаретом на встрече присутствовал Бен-Гурион. В ответ на предложение Хиршмана о контактах Насера с израильскими руководителями Бен-Гурион, вмешавшись в беседу, сказал: «Насеру осталось недолго сидеть в седле».

К этому времени никто уже не сомневался в том, кто в Израиле дирижирует оркестром. Перед уходом из правительства Бен-Гурион успел поставить на пост министра обороны Лавона, а начальником Генерального штаба назначил Моше Даяна. Действуя через них, он, находясь в своем кибуце Зде-Бокер в пустыне Негев, продолжал, по сути, руководить страной. В то время в Израиле говорили, что Шарет каждое утро трясущимися руками раскрывает газеты в ожидании каких-либо «ночных художеств» Даяна и Лавона. Может быть, такое представление о Шарете преувеличивает его полную отстраненность от антиарабских акций, но многие исследователи пишут, что эти два израильских военачальника, кстати тихо ненавидевшие друг друга, совместно и бесконтрольно определяли программы антиарабских действий и даже не снабжали премьер-министра военно-стратегической информацией.

А тревоги были не напрасны. 15 мая о готовящейся израильской атаке против Египта сообщила лондонская «Таймс». 7 июня такую же информацию опубликовал Сульцбергер в газете «Нью-Йорк таймс». 12 июня Соединенные Штаты сделали официальное заявление, в котором содержалась угроза прекратить всякую военную помощь стране, отказавшейся от соглашений о перемирии на Ближнем Востоке, заключенных после первой арабо-израильской войны. Возможно, это заявление охладило страсти израильских ястребов.

Именно в этот период 30 июня 1954 года началась операция израильских спецслужб в Египте под кодовым названием «Сусанна», после срыва которой возник скандал — так называемое «дело Лавона». Это был, пожалуй, самый крупный политический скандал в истории Израиля.

Шпионской сети, созданной в Египте израильским разведчиком Абрахамом Дара, обосновавшимся в Египте под фамилией Джон Дарлинг — представителя английской электронной компании, было дано задание взорвать бомбы в американских и английских учреждениях, расположенных в Каире и Александрии. Цель операции заключалась в том, чтобы вызвать напряженность в отношениях между Египтом, с одной стороны, Соединенными Штатами и Великобританией — с другой. Проводило операцию «подразделение 131» (ведающее делами диверсий) военной разведки Израиля АМАН.

Эта напряженность, как рассчитывали позже организаторы операции, могла быть использована «суэцким лобби» в английском парламенте для того, чтобы сорвать с одной стороны уже намеченное подписание соглашения об эвакуации английской базы в Египте и с другой — помощи тем произраильским кругам в Соединенных Штатах, которые боролись против тенденции на заигрывание Вашингтона с новым египетским режимом. Были произведены взрывы в американских информационных центрах в Каире и Александрии. При попытке внести бомбу в каирский кинотеатр в декабре 1954 года были арестованы два израильских агента. После их признания были схвачены и другие члены шпионской сети. Начался процесс, во время которого обвинение доказало, что провокация направлялась и осуществлялась Тель-Авивом. Двое были приговорены к смерти, один покончил жизнь самоубийством в камере, а остальные были обменены после Шестидневной войны на египетских военнопленных.

В Израиле объявили весь процесс «инсценированным», но тем не менее в 1955 году в результате провала и разоблачения операции израильской разведки министр обороны Лавон подал в отставку. Его сделали козлом отпущения, приписав ему единоличное решение об организации антиамериканских акций в Каире. Лавон отрицал этот факт, но, не имея тогда возможности доказать фальсификацию своей подписи под документом, ушел в отставку, уступив пост министра обороны Бен-Гуриону. Возвращение на этот ключевой пост в правительстве через некоторое время предопределило переход к Бен-Гуриону и кресла премьер-министра, сначала фактически, а затем и официально [7] Только по прошествии восьми лет, в 1963 году, когда правительство все-таки создало «комиссию семи», оправдавшую Лавона вопреки требованиям Бен-Гуриона, премьер-министр окончательно покинул свой пост. Таким был финал «дела Лавона». .

«Дело Лавона» поставило в центр дискуссии, которая велась на всех уровнях несколько лет в Израиле, многочисленные вопросы: кто отдал приказ? Кто несет ответственность за операцию? Лжет ли директор военной разведки, когда утверждает, что получил соответствующее распоряжение от министра обороны во время разговора с ним в середине июля с глазу на глаз, без свидетелей? Лжет ли министр обороны, когда утверждает, что такого разговора не было? Были ли фальсифицированы задним числом соответствующие документы? Участвовал ли в этой фальсификации лично Моше Даян, который почему-то вызвал к себе одного из главных свидетелей до его официального допроса и имел с ним конфиденциальную беседу? И так далее и тому подобное. Но во время этих публичных дискуссий внимание отводилось от главного — от провокационных целей операции.