Александр Каревин - Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины

И так в течение всей книги, в рассказах практически о всех гетманах (я привел лишь наиболее яркие примеры, вообще-то их гораздо больше). Относительно мало ляпов лишь в главах о Петре Сагайдачном и Богдане Хмельницком. Причина в том, что данные главы представляют собой преимущественно компиляцию из трудов других авторов (об этих гетманах много писали). Тогда как в прочих частях произведения «автор берет на себя смелость представить собственные концепции и видения происшедших событий» (с. 11).

На мой взгляд, лучше бы Татьяна Геннадьевна ограничилась компиляцией. Хотя, конечно, компилировать тоже надо уметь. Сочинительница же, выдергивая данные из чужих работ, не потрудилась проверить их достоверность, согласовать между собой. В результате — Петр Сагайдачный у нее оставляет мирную жизнь и подается в казаки «примерно в 1601 году» (с. 14), а первое боевое крещение получает во время казацкого похода в 1600 году (там же). Отец Богдана Хмельницкого — Михаил погибает в 1620 году (с. 36), а спустя два года, в 1622 году, если верить Таировой-Яковлевой, помогает польскому старосте основывать местечко Лисянку (с. 47).

Некоторые ошибки Татьяны Геннадьевны связаны, как можно предположить, с ее недостаточной образованностью. Скажем, комментируя так называемые «Жердовские статьи», на которых казацкие старшины собирались «объединиться с русским царем», «ученая» дама утверждает: «По сути, речь шла о полной независимости от Москвы и сведении вассалитета до минимума» (с. 214). Но ведь вассалитет, пусть и сведенный к минимуму, — это форма зависимости. О какой же «полной независимости» говорит сочинительница?

Аналогичная ошибка на с. 391, где повествуется, что по плану Орлика «Украинское гетманство должно было получить независимость под протекторатом султана».

Из других огрехов книги стоит упомянуть заявление автора о том, что панщина (барщина) была неизвестна на Украине до Люблинской унии 1569 года и передачи украинских земель от Литвы к Польше (с. 7). Это уже не противоречие, а невежество. Панщина здесь существовала и во времена Киевской Руси, и в период литовского господства. Не знаю, как в России, а на Украине сегодня это проходят в рамках школьного курса истории.

Кстати, в рамках того же курса проходят и тему образования Великого княжества Литовского. Образовалось оно не в результате объединения Литвы с Галицко-Волынским княжеством, в чем уверена Татьяна Геннадьевна (с. 5), а примерно лет за сто до ликвидации последнего, на территории современных Литвы и отчасти Белоруссии (то есть без галицких и волынских земель).

Точно так же есть в школьных учебниках информация о Русско-турецкой войне, продолжавшейся с 1735 по 1739 год, а не в 1737–1740 годах, как думает Таирова-Яковлева (с. 402). Остается констатировать, что по уровню знаний некоторые профессора Санкт-Петербургского университета уступают украинским школьникам.

А еще упомянутым профессорам должно быть стыдно не знать дату рождения Николая Гоголя — 1809 год (у Татьяны Геннадьевны — 1811 год (с. 402). Тем более что юбилей великого русского писателя отмечался не так давно.

Ну и так далее. Ошибки «ученой» дамы можно перечислять долго. Есть в книге еще (помимо названных) абсурдные утверждения. Чего стоят хотя бы заявления о том, что Выговский погиб «в борьбе за возобновление союза с Россией» (с. 128) и что такой союз предусматривался Гадячским договором гетмана с Польшей (с. 162). Есть просто забавные курьезы. Например, информация, будто бы кошевой атаман Суховей «смог доказать хану выгоду отказа от набегов на Крым со стороны запорожцев» (с. 258) — оказывается, хана в этом нужно было убеждать! Есть откровенные ляпы вроде наименования (с. 421) коллегии иностранных дел в 1720-х годах — министерством (министерства появились в России в 1802 году). Есть нелепые выдумки.

Рассказать обо всем не позволяет размер главы (тут опять-таки нужно писать целую книгу). Поэтому в заключение ограничусь одним замечанием. В предисловии к книге, похваставшись, что занимается украинским казачеством более четверти века, Татьяна Геннадьевна сочла нужным оговорить, что ее сочинение «не является сугубо научным исследованием» (с. 11). Такую оговорку можно было и не делать. То, что рассматриваемое произведение не является сугубо научным, видно невооруженным глазом. Оно вообще научным исследованием не является. И принять его за таковое можно только по недоразумению. Впрочем, наличие Татьяны Таировой-Яковлевой среди российских ученых — это, наверное, само по себе сплошное недоразумение.

И эта глава будет посвящена Таировой-Яковлевой. Так уж получилось, что в последнее время я особенно интересуюсь ее «творчеством». В свою очередь, и Татьяна Геннадьевна, очевидно, внимательно следит за моими публикациями. В одном из недавних интервью она даже пожаловалась, что я создал ей на Украине «черный пиар».

Как ни лестно мне такое признание, но должен отметить, что заслуги мои в данном случае «ученая» дама сильно преувеличила. «Черный пиар» она создает себе сама. Создает каждым новым своим произведением. Создает старательнее и успешнее, чем это может сделать кто-либо другой.

Не стал исключением в этом отношении и «Ответ рецензентам», написанный Татьяной Геннадьевной по итогам обсуждения ее книги «Иван Мазепа и Российская империя» (о ней говорилось в главе 2 настоящего издания).

В том обсуждении, организованном Санкт-Петербургским университетом, довелось принять участие и мне. Что, вероятно, сильно взволновало сочинительницу. Почти всю первую часть своего «Ответа» она посвятила полемике со мной. И как обычно, выдала изрядную порцию того, что именует «черным пиаром», продемонстрировав (в который уже раз) собственную некомпетентность.

«Не могу не остановиться на прозвучавшей в мой адрес критике со стороны «независимого исследователя» из Киева А.С. Каревина, — заявила Татьяна Геннадьевна. — Я вынуждена ответить на обвинения в «ошибках», высказанные им».

Кавычки при слове «ошибки» явно показывали, что соглашаться с критикой «ученая» дама не намерена. Наоборот, готовится возражать, даже предъявлять претензии. И в самом деле, Таирова-Яковлева сразу ринулась «в бой», выдвинув попутно целый массив обвинений в мой адрес (привожу их курсивом).

«Начнем с Киево-Могилянской академии, — пишет она. — В украинских исследованиях опровергается его (то есть моя. — Авт. ) точка зрения, что коллегиум стал академией только в 1701 г. В работе З. Хижняк и В. Манькивского доказано присвоение статуса академии по условиям Гадячского договора 1658 г. (и подтверждение этого статуса королем Михаилом в 1670 г.). Та же информация содержится в энциклопедическом издании КМА».