Михаил Ходаренок - Щит и Меч нашей Родины

10. Территория

Есть весьма легковесное мнение, что Сирия – это не Афганистан, там пустынная и полупустынная местность. И разогнать мятежников и террористов ИГИЛ на подобной территории будет очень легко. А на самом деле местность там такая же, как примерно в Алжире, где Франция в течение почти десяти лет не на жизнь, а на смерть вела борьбу с партизанским движением. Причем по жестокости действий французские войска мало чем отличались от печально знаменитых зондеркоманд. В конечном счете Париж бесславно ушел из Алжира, забрав с собой почти два миллиона белых граждан.

11. Американская выгода

Вполне возможно, что в Белом доме царит просто необузданный оптимизм по поводу предстоящего вооруженного вмешательства России в гражданскую войну в Сирии. «Что до этого в отношении Кремля ни пробовали, ничего не срабатывало, а сегодня лучшего способа сломать шею Москве и не придумаешь», – радостно потирают руки политики и стратеги в Вашингтоне. «Падающего толкни!» – злорадно приговаривают на Потомаке. Этим и объясняется такая уступчивая с последнего времени позиция Вашингтона по сирийскому вопросу. Там уже никак не могут дождаться начала боевых действий.

Похоже, афганский капкан со звоном захлопнется еще раз. Все пока складывается примерно один к одному (факты в таблице).

Но есть и существенное отличие. Бабрак Кармаль хотя бы контролировал положение в Кабуле. И столица Афганистана не напоминала Сталинград в октябре 1942 года. Башар Асад сегодня не контролирует в полном объеме даже свою столицу – Дамаск. Кроме того, ИГИЛ в Афганистане в декабре 1979-го как государства (пусть и квазигосударства) не было. А на Ближнем Востоке оно есть. В рядах вооруженных формирований ИГИЛ почти 200 тысяч вооруженных и хорошо организованных фанатиков.

12. Кто будет оплачивать банкет?

Несомненно, что Башар Асад в полном объеме не сможет оплатить в свободно конвертируемой валюте предполагаемое участие Вооруженных Сил России в гражданской войне в Сирии. И это вооруженное противоборство непомерным бременем ляжет на стремительно истощающийся и покрывающийся разного рода пробоинами бюджет России. А денег борьба с ИГИЛ потребует просто немерено.

13. Предполагаемая российская выгода

Вполне возможно, что борьбой с ИГИЛ Москва рассчитывает вернуть себе политические и экономические позиции, утраченные после присоединения Крыма и войны в Донбассе.

Но вот это сильно вряд ли, позвольте заметить. Кроме словесного подбадривания (и это в самом лучшем случае), от Запада и США Россия не получит ничего. И то – во вторник будут подбадривать, а в среду – уже осуждать и учреждать международные трибуналы по расследованию злодеяний российских войск в Сирии. А когда дело обернется полной и окончательной прорухой, так еще и откровенно смеяться.

Бессмысленная трата материальных ресурсов и человеческого капитала – вот таков будет итог участия нашей страны в намечающейся ближневосточной авантюре. А санкции отменят в лучшем случае лет этак через 30–40. Если еще и отменят.

14. Выводы. Что делать

России абсолютно незачем ввязываться в очередную ближневосточную авантюру. И Башар Асад вовсе нам не брат и не союзник. Как сказано в одном из культовых отечественных фильмов: «Не брат ты мне…» Ну сами знаете, что там дальше.

Глубинные национальные интересы страны и втягивание в очередную войну с непоправимо гибельными для государства последствиями не имеют ни одной, даже малейшей точки соприкосновения.

Важнейшие проблемы нашей страны – внутренние. И на данном этапе все международная деятельность должна быть сведена к крайне необходимому минимуму. Не будет большим преувеличением сказать, что в ходе обсуждения очень далеких от подлинных интересов государства вопросов самолеты отечественного МИДа керосина сожгут больше, чем требует отопительный сезон для многих и многих регионов страны.

В намечающейся сирийской авантюре жирную точку надо поставить как можно быстрее.

Дискуссия, развернувшаяся в российских СМИ вслед за окончанием лиссабонского саммита о перспективах создания в Старом Свете противоракетной обороны, вновь поневоле заставляет задаться одним вопросом. А именно: не пора ли уже говорить, что у нас в стране есть не подлинное, а лишь так называемое военное экспертное сообщество?

В который уже раз, как чертики из табакерки, повыпрыгивали «специалисты широкого профиля», готовые высказать мнение по любому вопросу – от вопросов применения Вооруженных Сил до комплектования армии и флота, от разработки боевой техники до ее экспорта-импорта, от борьбы с преступностью в казармах до операций спецслужб. Кстати, кочуя по теле– и радиостудиям, давая интервью то одному, то другому информагентству, выступая в различных печатных изданиях, эти господа ничуть не смущаются, когда слышат или читают, что они-де «видные военные эксперты».

Не приходится удивляться, что Россия – родина хлестаковщины. Причем данное явление – во всяком случае в сфере военной аналитики – на протяжении последних лет, не встречая никаких элементарных преград, процветает пышным цветом. Между тем в любой цивилизованной стране, прежде чем давать слово в эфире, рассчитанном на миллионы зрителей и слушателей, на страницах авторитетных газет и журналов, принято интересоваться образованием, предыдущей работой или службой человека. Но главное – обоснованностью и верностью его предшествующих суждений по той проблеме, которую он намерен комментировать. Однако в нашем медийном пространстве – собственные законы и правила. А потому непрерывно звучат голоса доморощенных оракулов, высказанные ранее предсказания коих можно смело уподобить прямым попаданиям указательного перста в небо над головой.

Впрочем, иного результата многие «господа-товарищи эксперты» добиться неспособны. И не только из-за того, что не обладают соответствующей подготовкой и опытом. Дело в том, что они стремятся не столько прийти к объективным выводам, сколько изложить точку зрения, основанную на личных политических пристрастиях, фобиях и идеологических предпочтениях.

Что же касается противоракетной обороны, то ни один (подчеркиваю – ни один) из выступивших российских «военных экспертов» не является офицером-ракетчиком, не тянул лямку в частях и соединениях ПРО, никогда не занимался вопросами планирования боевого применения систем, которыми эти части и соединения оснащены. И даже отродясь не бывал на полигоне, где оружие ПРО испытывается и проверяется. Тем не менее берутся толковать о предмете, требующем весьма большого объема специальных знаний.