Анатолий Уткин - Большая восьмерка: цена вхождения
- Название:Большая восьмерка: цена вхождения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Алгоритм
- Год:2006
- Город:Москва
- ISBN:5-9265-0271-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Уткин - Большая восьмерка: цена вхождения краткое содержание
В книге известного политолога и американиста А.И. Уткина рассказывается о том, как в результате горбачевской «перестройки» США сумели одержать победу над своим основным противником в холодной войне — СССР. Получив после крушения Советского Союза фантастические прибыли, США предложили его правопреемнице — современной России — «почетное» восьмое место в элитарном клубе ведущих стран мира.
Соизмеримы ли потери, понесенные нами при вхождении в «большую восьмерку», с приобретениями от членства в ней? Ответ на этот вопрос читатель найдет в данной книге, написанной на основе огромного количества уникальных документальных материалов, недоступных отечественному читателю.
Большая восьмерка: цена вхождения - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Если нас как нацию не устрашает и не мобилизует эта угроза, это просто и грустно означает, что нас уже ничто, никакие обстоятельства и соображения не способны подвигнуть в сторону самовыживания, витальности, не говоря уже о более высоких — исторических целях. И нужно признать: если мы думаем, что Ермак ошибся, — тогда мы достойны своей участи. То, что исторически всегда было нашим огромным тылом — Евразия — становится нашим самым уязвимым местом. Это самая большая перемена в геополитическом положении России.
2. Второй наш ресурс — наше жертвенное население. Из этого источника черпали все модернизаторы России, начиная с Петра Великого. Особенно впечатляющими были два периода феноменально быстрой индустриализации: 1892–1914 и 1929–1961 гг. Более всего в обоих случаях великую жертву принесло наше крестьянство. В этом плане Сталин принципиально ничем не отличался от тех, кто никогда не пустил бы его на свой порог, от светочей отечественной экономической практики — министров финансов Вышнеградского и Витте. Скажем, в 1893 году в России был страшный голод, сопоставимый с голодом 1933 года. Но в обоих случаях Россия (в первом случае царская, во втором — советская) лишь увеличила экспорт хлеба — необходимы были средства для закупки станков, для строительства железных дорог, домен, оборонных заводов.
Процесс, увы, завершен. Последние «трезвые и трудолюбивые» (слова Столыпина) покинули деревню в 1960-е годы. А в начале 1990-х в деревнях после крушения колхозов остались лишенные всяких перспектив. Эти люди, прежде соль нашей земли, еще произвели в 2004 году фантастический урожай, но только себе во зло: цены рухнули, и российский крестьянин опять оказался жертвой коварного города. Во всех государствах мира берегут этот цвет земли (особенно решительно в США и Франции). В России же, отняв все, за исключением скудных средств выживания, обходили крестьянство, словно вражескую орду — ну как же, ведь у них неевропейские манеры и у них неухоженные погосты. Российское крестьянство, перед которым мы все в неоплатном долгу, перестало быть источником добычи средств для модернизации. Их хлеб уже не идет на мировые рынки. Впервые мы стали закупать зерно в 1963 г. США, Канада и Аргентина наравне с жестко прикрытым в этом отношении Европейским союзом лишили сельское хозяйство России функций экспорта.
Из людских ресурсов в стране остались лишь образованные горожане, успевшие до 1991 года воспользоваться возможностями одной из лучших в мире школьных систем. Но нужны ли они своей стране, эти люди, которые последние в нашей истории годы сохраняют свои индустриальные навыки и квалификацию? Часть из них нашла себе применение за границей (не менее 50 тысяч наших сограждан высокой квалификации отдает свои знания и умение на чужой ниве). Другая — огромная часть — деквалифицировалась. Их можно встретить на чартерных рейсах в Стамбул, с ними можно поговорить на наших многочисленных крытых и открытых рынках. Часть из них преуспела, но громадное большинство просто выживает. Так мы обращаемся с самым ценным своим достоянием, с нашими высококвалифицированными специалистами, с теми, кто освоил современное производство, но в конечном счете пал жертвой воцарившейся на государственных командных высотах смеси бездумности, невежества и корысти.
Обратимся к проблеме национальной стратегии, точнее говоря, национальной стратегии выживания. Здесь друг другу противостоят два радикально противоположных подхода. Первый полагается на создание некоего питательного бульона, некоей живительной среды, позитивных микробов рынка — который все поставит на свои места, создаст движущую силу и повернет маховик национального возрождения в экономике, а потом уже и в остальных сферах. Детские и нелепые фантазии урывками читавших книги самоучек Этот долгожданный «бульон» рыночных отношений — наше самое страшное национальное болото, в которое мы все вместе угодили. Этот бульон никогда не давал результатов в незападном, неиндивидуалистическом обществе.
Обратимся ко второму подходу, к модернизации сверху. И история, и западные наблюдатели видят наше будущее — если оно у нас есть — именно в этом. Все, что было в России позитивного в сфере индустриальной мобилизации, в сфере экономического развития, все было сделано из кабинетов. Я говорю это как историк. России везло на министров финансов — он петровского канцлера Шафирова до хрущевского Зверева. Блестящая плеяда — Бунге, Ройтерн, Вышнеградский, Витге, Коковцов, Берг — для всех них проблема модернизации России была главной и животрепещущей. Точку «надира», максимальной индустриальной зависимости они прошли в 1885 году, затем были созданы условия для знаменитой, блистательной модернизации 1892–1914 гг. Ресурсы были знакомые. Об изъятии крестьянского зерна на экспорт мы уже говорили (поезжайте в Одессу и Ригу — вся архитектура XIX века говорит об интенсивности и прибыльности этой торговли). Вторым источником промышленного роста были зарубежные инвестиции.
Прежде всего, Петербург воспользовался германским испугом Парижа и взамен военного союза добился инвестиции 27 млрд. франков в ликвидацию российского бездорожья. Позволю себе напомнить, что пять западных стран активно инвестировали в российское развитие — по мере убывания это Франция, Британия, Германия, Бельгия, Соединенные Штаты — около миллиарда золотых рублей на 1914 год. Эти инвестиции позволили соединить железными дорогами огромную страну и освоить нефть Баку и уголь Донбасса. Напомню, что всей нефтью России, 9/10 угля, 60 процентами машиностроения владели иностранцы. Русская буржуазия и правительство боялись более всего не инвестиций французов и бельгийцев, а конкуренции германских товаров с российскими на российском рынке. Наибольший страх вызывало германское экспортное доминирование. По существу из-за этого началась Первая мировая война. Тимирязев говорил, что не позволит немецкими плугами русскую землю пахать. Боялись также сложностей выхода на западные рынки. Поэтому русский текстиль и другие товары шли в Маньжурию, Монголию, Персию.
Трудно ли представить себе, что новая Россия взамен вооружения Северного альянса осенью 2001 г. требует-просит у США создания магистрали «Москва — Ош» (американские капиталы, азиатские рабочие)? А маршрут «Западная Европа-Восточная Азия», который затронул бы коренные интересы развитого мира и России? Если Запад желает ослабить зависимость от Персидского залива, то почему бы его не заинтересовать транспортными магистралями, нефте- и газопроводами Тюмень — Рур? Царские министры умели мыслить стратегически, а как с их потомками?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: