Юлия Черняховская - Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней

Точно так же и сегодня – пришло время требования восстановления страны, подспудного, не всегда осознаваемого желания восстановления.

Те, кто будут вставать на его пути, – в конечном счете, обречены в своем противодействии естественному ходу политического процесса – хотя и могут его и притормозить, и привести к жертвам в его осуществлении.

Каждый здесь сам выбирает свою роль и место: становится поперек движения истории – и оказаться под ее ходом, либо содействовать ее ходу.

Этот же выбор есть и у США: они могут пытаться вставать на пути воссоединения России – и надолго испортить с ней отношения и уж как минимум вступить в историческую полосу острых конфликтов с ней. А могут попытаться понять, что этот выбор – контрпродуктивен и попытаться встать на путь содействия России в том, в чем сегодня Россия помогла пораженным расколом Соединенным Штатам, когда именно русский флот блокировал попытку Англии оказать военную помощь сепаратистским режимам Юга – в восстановлении целостности страны. И надолго обеспечить себе место исторического союзника России.

Главная ошибка в этом случае западных оппонентов России заключается в том, что они полагают, что противостоят лишь более или менее умелой политической группе российской элиты, сумевшей монополизировать власть в своих руках. И не понимают, что ввязываются в противостояние с историческими закономерностями, со стремлением огромного народа к самоопределению в форме восстановления целостности своей исторической среды обитания, то есть восстановлению своей государственности в рамках своей исторической родины – т. е. границах СССР.

Можно было бы считать, кто выиграл бы в результате столкновения воль и стремлений американского народа с народами постсоветского пространства – и в первую очередь – российским.

Можно было бы считать, кто выиграл бы в результате столкновения воль и ресурсов правящих групп США и РФ.

Но бесполезно было бы одному из правительств этих стран противостоять воле и стремлениям народа другой: как российская власть ничего не смогла бы навязать народу США и, скажем, отторгнуть у него вновь те же Южные Штаты – или хотя бы один своевольный Техас – так и воля власти США при всех своих возможностях и ресурсах не способна, в конечном счете, воспрепятствовать стремлению даже одного российского народа к восстановлению территориальной целостности своей страны.

Такие процессы можно затормозить, можно им до предела сопротивляться, можно надолго испортить отношения с той страной, которой ты мешаешь восстановить свою целостность, – но, в конечном счете, помешать этому нельзя.

Думая, что речь идет о стремлении России кого-то поработить, США возлагают надежды на то, что на их стороне окажутся народы «новых демократий».

Но половина украинцев хотела бы вернуться в Советский Союз – и лишь четверть возражает против этого. И если сегодня Украина как государственно-политический субъект не готова к такому решению – то только потому, что, с одной стороны, этому двадцать лет препятствует манипулирующая настроениями общества вполне ущербная политическая элита, а с другой – на нынешнем этапе это стремление подавляется прямым насилием неофашистских групп.

Когда-то браться Стругацкие в своих книгах использовали термин «Теория исторических последовательностей». Понятно, что сами они всегда были последователями исторического материализма – но в данном случае они в известном смысле «деидеологизировали» свою позицию, поднимались над вопросом о том, чем именно определяется последовательность исторических событий – и стремились подчеркнуть то, что она как таковая существует. В тех или иных формах история постоянно демонстрирует цикличность – и обычно в известном смысле носящую характер спирали, а отчасти – маятника.

Ленин писал об этом, как о неравномерности развития в эпоху империализма: вырвавшиеся вперед державы замедляют свое развитие и отстающие начинают их догонять и вступать с ними в борьбу за передел мира. Кто-то может видеть в этом своего рода историческую пульсацию. В которой за сжатием государственно-политических организмов следует их расширение. Толстой говорил о пружине, которая начинает расширяться после ее чрезмерного сжатия.

Страны, одержавшие победу в Первой мировой войне продиктовали унизительный для побежденных Версальский мир – и пали его жертвой. Ни одна из стран-победительниц не смогла минимально достойно противостоять германскому реваншу – и уцелели только благодаря участию в войне СССР, который, как Россия, объявлялся одной из проигравших войну стран – и которого не было среди участников Версальского мира.

Если даже считать, что нынешняя РФ, как остаток СССР, это «страна, потерпевшая поражение» в «холодной войне» – от ее поражения и раздела в 1991 году прошло уже большее время, чем от окончания Первой мировой до начала Второй: фаза сжатия, чем это ни объяснять, – обречена была смениться фазой расширения.

Американцы не смогли этого понять – не смогли понять, что победы, во всяком случае, неожиданные победы, – вечными не бывают. И не смогли понять, что не обладают ресурсами для абсолютного монопольного диктата над миром.

Та или иная форма восстановления, форма «российского реванша» – была неизбежна – именно как проявление цикличности, как ответная реакция на унижение, раздел и ущемление в интересах. В конченом счете, как некая неизбежная историко-политическая тенденция, «ветер истории».

США имели выбор – использовать этот ветер с выгодой для себя – то есть содействовать тому, что неизбежно, в данном случае – восстановлению территориальной целостности России, и извлечь из этого выгоду, став союзником усиливающегося начала – или пытаться противодействовать, выстраивая свой курс против действующей закономерности.

Но закономерности противодействовать бессмысленно – можно осложнить и отсрочить ее реализацию, можно ускорить. Содействуя – ты добавляешь силу этой закономерности к своей силе и оказываешься в числе победителей. Противодействуя – ты тормозишь наступление неизбежного, отчасти ослабляешь его, но и вычитаешь потраченную на это противодействие силу из своего потенциала – причем без шансов данный процесс предотвратить. И гарантируешь себе место среди побежденных.

Администрация Обамы загоняет США в имиджевую ловушку своей амбициозной и не прагматичной позицией по Украине и Крыму. Они начали некий акт мировой борьбы, требующий большого напряжения, не имеющий больших шансов на конечный успех и с малоубедительной мотивацией – причем малоубедительной как для мира, – так и для базовых ценностных представлений самой Америки.