Юрий Мухин - Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина

И у меня вопрос к Николаю II: а что же ты, сукин сын, сам не возглавил правительство? Ведь в России никого не было с таким формальным государственным опытом, как у тебя! Ты же в должности царя уже 20 лет слушал доклады и формально обязан был быть в курсе всех государственных дел лучше, чем кто-либо! Что же ты свою царскую работу по управлению Россией даже во время войны на стариков переложил, заведомо зная, что они не потянут эту должность и в мирное время?!

Итак, шла война, массы русского народа уже воевали и гибли, массы ковали оружие и выращивали хлеб. А что конкретно делал царь?

Весь в делах

Как вы выше видели, руководил государственным аппаратом России какой-нибудь старец преклонных лет — глава правительства. Командовал русской армией Верховный главнокомандующий — дядя царя, великий князь Николай Николаевич.

А Николай II что делал-то?

Я скажу так — мешал остальным воевать и работать.

Это, по сути, то, что он делал, а внешне это выглядело как поездка царя по городам и воинским соединениям в тылу или в тылах воюющих армий.

Города обязаны были организовать царю торжественный прием, а это означало, что в этих «осчастливленных» городах недели за две все руководители бросали работу и готовились к встрече. Приехав, царь расспрашивал как бы «случайных» представителей народа о житье-бытье, дарил понравившимся представителям народа часы и мелкие подарки, посещал церковь и госпитали, в госпиталях раздавал медали и в конце получал собранные населением города деньги. И отбывал в следующий город. К большой радости всех государственных служащих, да и просто работающего населения осчастливленного города. (Кроме, разумеется, бездельных зевак, для которых царь был вроде нынешней попсы — поводом посплетничать.) Отбывал царь с чувством большого умиления от того, как любит его и его супругу простой народ!

Потом царь ехал на фронт, где тоже недели на две все вставали на уши, поскольку нужно было снять с фронта целые соединения и начать их муштровать, поскольку царь силу воинских соединений определял по тому, как они в тылу церемониальным маршем проходили мимо него. Кроме того, начальству нужно было обеспечить безопасность этого мероприятия вблизи фронта, с которого, к примеру, немцы могли обстрелять такое скопление войск (по нескольку дивизий собирали для парадов) дальнобойной артиллерией или совершить авианалет. Царь приезжал, любовался строем, милостиво разговаривал с офицерами и солдатами, награждал отличившихся медалями и крестами, прощал провинившихся, любовался церемониальным маршем, посещал госпиталь с раздачей крестов и медалей, молился в церкви и, наконец, отбывал, к великому счастью командования этих войск. Короче, армия, как и города, тоже развлекала царя по полной программе.

Боюсь, что меня в этом вопросе понимают только реальные руководители, которым приходилось встречать большое начальство. Скажем, тот же Спиридович маразма всего происходящего, судя по всему, искренне не понимал. Вот он несколько снисходительно смотрит на командующего 9-й армией генерала Лечицкого, который с утра организовывал царю развлечение с парадом в тылах своей армии. И Спиридович посмеивается над Лечицким за то, что тот оказался не способен оценить царскую милость: «Уже очень темнело, когда стали усаживаться в автомобили. Государь предложил Лечицкому: “Платон Алексеевич, хотите, я вас подвезу по дороге?” Тот ответил наивно откровенно: “Никак нет, Ваше Императорское Величество, нам не по дороге, а я слишком долго отсутствовал из штаба армии и мне нужно принять длинный доклад начальника штаба, он ждет меня”. Некоторые переглянулись. Государь ласково улыбнулся и пожал руку Лечицкого».

Это же надо — отказался от милости проехать в одной машине с царем! А то, что у Лечицкого целый день армия воюет без командующего, — это как бы чепуха! И то, что на кой хрен нужны воюющей армии и ее командующему еще и парады в тылу, — это тоже никем во внимание не принимается. Царь приехал, радость какая! Как от приезда Путина.

Надо, конечно, учесть, что писал эти воспоминания жандармский генерал, но ведь генерал! Кстати, когда царь пожаловал ему генеральский чин, то Спиридович перешел из отдельного корпуса жандармов в военное министерство, то есть стал считаться обычным генералом пехоты. Кроме того, он сдружился с генералом Дубенским, официальным летописцем деятельности царя, к которому стекалась вся информация для будущей книги о подвигах царя, посему и Спиридович был в курсе чуть ли не каждого царского шага.

И вот Спиридович вспоминает: «Назначенный губернатором в ноябре 1914 года, Княжевич развил необычайную энергию как администратор и уже успел сделать многое для своей губернии. Двинул он вперед и железнодорожное строительство в Крыму. Благодаря своим связям Княжевич добился того, что правительство отпустило деньги на постройку железнодорожной ветки от станции Сарабаз (магистраль Харьков — Севастополь) до Евпатории. Эта ветка, правда, пока кустарная, была построена в три с половиной месяца, и уже 21 октября 1915 года состоялось ее открытие. Отныне на первоклассный, единственный в Европе, грязелечебный курорт Саки (Сакские грязи) и в Евпаторию можно было проехать по железной дороге. Княжевич принялся за сооружение в Евпатории грандиозной грязелечебницы — здравницы, как стали называть по-модному». Надо же! Население собирало деньги на победу в войне, а правительство тратило деньги и силы на строительство курортов и подъездных путей к ним (напомню, что железной дороги к порту в Мурманске еще не было, но зато в Крыму к курорту она, как видите, была построена ударными темпами). Но дело не в этом, а в самом факте того, что Спиридович эту никчемную поездку царя и царицы в Евпаторию счел важным в своих дневниках описать.

Однако еще раз напомню, что шла война, которая резко изменила взгляды на военное дело. Мыслилась война как подвижная, а оказалась окопной, Россия оказалась катастрофически не готовой — не имела минимально необходимого количества тяжелой артиллерии для разрушения укреплений, да и вообще артиллерии имела вдвое меньше, чем у противника, практически всю войну Россия не имела мало-мальски достаточного количества снарядов, а промышленники неимоверно вздули цены на них. Не хватало винтовок, не хватало патронов, не было шанцевого инструмента, колючей проволоки, количество дезертиров было больше, чем во всех остальных армиях мира вместе взятых. Были изобретены и ставились на вооружение новые виды оружия, скажем, ручные пулеметы и бомбометы (минометы), танки и отравляющие газы.

Казалось бы, царя должны были беспокоить все эти вопросы, он должен был вызывать людей для их решения, устраивать совещания, его летописец должен был бы это отмечать, а Спиридович должен был бы написать об этом в своих воспоминаниях. Но об участии царя в разрешении всех этих проблем во всем тексте воспоминаний — ни слова! Да, других лиц волновал и снарядный голод, и нехватка винтовок и тяжелых орудий, но не царя. Ну, нет в объемном тексте воспоминаний Спиридовича и слов таких, как, скажем, «танк» или «газ». Ну, не интересовали царя все эти военные проблемы, а вместе с царем не волновали они и Спиридовича. Вот в Евпатории царице преподнесли огромный букет белой акации, вот это Спиридович внес в анналы истории, а танки? Да кому в семье царя они во время войны были нужны?