Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии

Так как автор, несмотря на долгое раздумье, не мог понять логику трех основных принципов, провозглашенных морскими авторитетами Японии, он просил последних Дать ему объяснение. Они ответили, что выражение «три основных принципа» появилось в течение Лондонской конференции в печати и в повседневных разговорах, но его не было в официальных документах. Таким образом, три основных принципа не представляют собой неизменных правил, установленных после Вашингтонской и Женевской конференций, но были сформулированы для Лондонской конференции. Иначе говоря, они представляют собой желательные положения, которые морские авторитеты хотели бы видеть осуществленными на Лондонской конференции. Чтобы их осуществить, прежде всего необходимо было объединить общественное мнение для поддержки их и затем это объединенное мнение выдвинуть на помощь этим принципам. Соответственным образом три основных принципа были, сформулированы и изложены морским министром для генро [97] Для члена генро, старейшего государственного деятеля, князя Сайондзи. и других государственных деятелей и лидеров обеих палат парламента, причем морские офицеры излагали их в беседах с представителями печати. Три основных принципа представляли собой часть дипломатической стратегии, которую морские авторитеты применяли для того, чтобы получить желательные для них результаты на Лондонской конференции. Но эта стратегия не только ничего не добилась от Великобритании и Америки, но создала затруднительное положение дела. Мысль о том, что сила крейсеров группы А, равная 70 % от великобританского и американского тоннажа, и тоннаж подводных лодок в 78 тысяч тонн представляют необходимый минимум для национальной защиты, глубоко вкоренилась в умах народа, вместе со страхом, что меньшее означало бы поражение в войне. При создавшейся обстановке было вполне естественно, что часть народа была возбуждена, когда было сообщено, что но Лондонскому договору тоннаж Японии по крейсерам группы А зафиксирован в 73 % от соответственного тоннажа Великобритании и 60 % от такого же тоннажа Америки, а в отношении подводных лодок, хотя и было установлено равенство с другими двумя странами, их тоннаж был беспощадно уменьшен с 78 тысяч до 52 700 тонн. Морские авторитеты Японии оказались повинными в том, что пробудили в народе, незнакомом с техническими вопросами, соответствующие опасения. Среди противников Лондонского договора в Японии имеется некоторое число людей, которые не думали, что соотношение 10:6 по крейсерам группы А между Америкой и Японией и ограничение тоннажа подводных лодок 52 700 тонн означает верное поражение на войне, но они кипели от возмущения, что их страна была принуждена Великобританией и Америкой принять такие ограничения. Такое недовольство, несомненно, лежит в основе их вражды к договору, хотя оно произошло из совершенно ошибочных предположений. Разве Япония на Женевской конференции не делала Америке и Англии предложения о том, чтобы они уменьшили тоннаж своих вспомогательных судов до 1470 480 тысяч тонн, и не предлагала взамен этого понизить тоннаж своих судов до максимума 315 тысяч тонн? Разве пределы, установленные. Лондонской конференцией в этом отношении, именно, 489 тысяч тонн для Великобритании, 473 500 тонн для Соединенных штатов и 314 350 тонн для Японии, не являются точно тем, чего добивались и публично поддерживали на Женевской конференции японские делегаты? На самом деле, с точки зрения Великобритании и Америки, если и было какое-либо принуждение, то оно исходило от Японии, и как раз они уступили этому принуждению. Кроме того, на Женевской конференции Соединенные штаты предлагали, чтобы британский и американский тоннаж подводных лодок был установлен между 60 и 90 тысячами тонн, а японский — между 36 и 54 тысячами тонн, и настаивали на соотношении 10: 10:6 по этому типу судов, не соглашаясь с проектом Кобаяси — Фильда об одинаковом тоннаже 60 тысяч тонн для всех трех государств. Но на Лондонской конференции все же Америка согласилась на равенство в 52 700 тонн. Несомненно, Америка считает, что японские делегаты одержали победу и что она сделала великодушную уступку, когда согласилась на равенство подводных сил.

Естественно, что японские моряки, которые готовы были в Женеве но англо-японскому соглашению уменьшить тоннаж подводных лодок с 78 тысяч до 60 тысяч тонн и снова в Лондоне по соглашению о равенстве уменьшить его с 60 тысяч до 52 700 тонн, могут чувствовать, что недостающие 7 300 тонн подводных лодок (разница между 60 тысячами тонн и 52 700 тонн) материально понижают их боеспособность и поэтому хотели бы возместить этот ущерб за пределами действия Лондонского договора. Каждый простой гражданин может это попить. Однако предполагаемый расход 500 миллионов иен, требуемый моряками для того, чтобы покрыть уменьшение тоннажа подводных лодок на 7 300 тонн, явно преувеличен. Во всяком случае убеждение, что Великобритания и Америка на Лондонской Конференции принудили Японию принять ограничение морских вооружений, создающее опасность для ее национальной обороны, не имеет оснований.

С другой стороны, нельзя отрицать, что бы ни говорилось в их защиту, что Великобритания и Америка действовали с довольно плохими намерениями, отказавшись принять три основных положения Японии. После антивоенного договора в обстановке, при которой агрессия не должна иметь места, максимум морских сил в 70 % создал бы в Японии ощущение безопасности и в то же время не причинил бы беспокойства другим двум государствам. В связи с Лондонским договором возникло много трудных проблем внутреннего характера, как, например, нарушение высших прерогатив (трона) определять государственную военную силу или ответ военного совета трону. Поскольку эти вопросы затрагивают только внутреннее управление и касаются партийной политики, они не будут здесь обсуждаться. Па чем следует остановиться в данное время — это на оценке Лондонского договора с точки зрения международного мира. Нет надобности говорить, что целью Лондонского морского договора является обеспечение международного мира и облегчение тяжести налогов. Договор, который не достигает этой цели, как бы он ни был благодетелен для японской государственной обороны против иностранных государств, не может принести действительной пользы. Если, напротив, договор этот достигает указанной цели, мы должны признать, что если он невыгоден в некоторых отношениях, все же при данных обстоятельствах мудрая политика требует присоединения к нему при условии, конечно, если национальная оборона от этого серьезно не пострадает. Лучший способ определить, должна ли Япония принять или не принять Лондонский договор, — это предположить, что договор, благодаря тому что он отвергнут, провалился. В этом случае ясно, что Великобритания и Америка будут подозревать Японию в зловещих намерениях и будут готовы явно или тайно принять соответствующие меры. Таким образом, если Япония сделает в это время ложный шаг, это будет означать, что каждое ее действие будет рассматриваться Америкой и Великобританией с подозрением и расхождение между ними все время будет увеличиваться и будет отдалять их от нее. Если при такой атмосфере соберется следующая конференция по разоружению, Великобритания и Америка, несомненно, будут настаивать на условиях, еще более невыгодных для Японии, чем условия Лондонской конференции, и дадут противникам Лондонского договора действительное основание для беспокойства. В этом случае Япония не будет иметь другого выхода, как только отвергнуть англо-американские условия; в результате конференция разойдется, причем каждая сторона будет не удовлетворена и будет порицать другую за разрыв. Такое положение приведет к тому, что Япония на долгое время окажется под наблюдением британских и американских морских сил и что два британских и два американских корабля будут построены на каждый один японский корабль. В то же время антияпонские настроения дадут себя знать в англо-саксонском мире и найдут отклик среди малых государств, заинтересованных в англо-американском благоволении. Такую мрачную картину следует сравнить с тем положением, которое последует после того, как Лондонский договор войдет в силу.