Валентина Скляренко - Окружение Гитлера

В отличие от многих чиновников, он не пользовался услугами женщин легкого поведения и вел уединенный образ жизни. Связь с секретаршей Барбарой Х. была скорее данью здоровью, чем эмоциональным союзом. А вот появившаяся позже в его жизни Анна Шмидт стала для него больше чем просто любовницей. Мюллер отдыхал в ее доме, мог обсудить с ней интересующие его вопросы, однако никогда не касался своей работы.

В обязанности Мюллера в начале карьеры в полиции входило заполнение бесчисленных бумаг, приведение в порядок уже закрытых дел. В поле его зрения постоянно попадали национал-социалисты, чьи аресты часто были вызваны не столько политической позицией, сколько буйным поведением в общественных местах. Позже он стал заниматься политическими делами, главным образом – выявлением «левых», которых после попытки провозглашения Баварской Советской республики было немало. Время было неспокойным: в стране то и дело случались политические убийства, на которые шли и «правые», и «левые» движения.

Великолепная память и умение концентрироваться на мелочах стали основным козырем при ведении дел: Мюллер мог поймать на противоречиях и мелких деталях даже самых осторожных. Чаще всего ему приходилось брать показания у тех, кто был арестован за ношение оружия, распространение листовок или участие в запрещенных на тот момент митингах. У фанатично преданного работе чиновника было достаточно времени, чтобы отточить свои аналитические способности и научиться работать с подозреваемыми. Его манера вести допрос позже была подробно описана английским разведчиком Бестом: «Он начал „давить“ на меня сразу, как только вошел, и по мере того как он приближался, он повышал голос с большой виртуозностью. Когда он подошел вплотную ко мне, его голосовые связки были на пределе. „Вы находитесь в руках гестапо. Не воображайте, что к вам здесь будут относиться с изысканным уважением. Фюрер уже показал миру, что он непобедим, и скоро он избавит народ Англии от евреев и плутократов вроде вас. Вам угрожает серьезная опасность, и если вы хотите дожить до завтрашнего дня, вам следует поостеречься“. Затем он сел на стул напротив меня и придвинул его как можно ближе, как будто собирался загипнотизировать меня…» Мюллер действительно был мастером психологического влияния. Он мог резко переходить от проявлений крайнего раздражения к спокойной беседе, но при этом ни на секунду не терял внутреннего хладнокровия и запоминал мельчайшие детали разговора. Как только он ловил задержанного на противоречиях, получить от него признание было вопросом времени.

Что касается политики, Мюллер был к ней полностью равнодушен. Его непримиримая борьба с коммунистами, о которой упоминают многие историки, объяснялась не приверженностью противоположным убеждениям, а стремлением к стабильности государства. В некотором смысле, это был вопрос самосохранения: подобные Мюллеру чиновники могли рассчитывать на стабильную карьеру только при наличии сильной власти. В государстве Мюллер видел основу порядка, поэтому готов был сотрудничать с любой властью, способной прекратить начавшийся в стране хаос.

В 1933 году, после поджога Рейхстага, полиция получила право производить так называемые «охранные аресты». Суть постановления сводилась к тому, что подозреваемых можно было арестовывать и держать под арестом сколь угодно долгое время. При этом они не имели права и возможности обеспечить себе юридическую поддержку. Трудно представить, какое количество людей прошло через камеры организации, в которой работал Мюллер, однако именно после активного использования «охранных арестов» его способности были оценены и началось стремительное восхождение по карьерной лестнице. К маю Генрих переходит на должность старшего секретаря в полиции, а в ноябре 1933 года в его карточке появляется запись: «старший секретарь-криминалист, инспектор-криминалист».

Возможно, Мюллеру никогда бы не удалось достичь высокого положения в рейхе, если бы не поддержка Рейнхарда Гейдриха – одного из столпов имперской безопасности, в разное время возглавлявшего СД, «зипо» (полицию безопасности Германии, состоявшую из криминальной полиции и государственной полиции) и РСХА – Главное управление имперской безопасности.

С приходом к власти нацистов у новых хозяев Германии возникла необходимость в кадрах, с одной стороны, абсолютно лояльных к новому режиму, а с другой – обладающих высоким профессионализмом. Особенно важно было закрыть кадровую дыру в области борьбы с внутренними врагами и оппозиционерами: инакомыслие в Германии не приветствовалось. Просматривая личные дела служащих полиции, Гейдрих обратил внимание на досье Мюллера. Собрав информацию, он понял, что нашел идеально подходящего человека. В пользу кандидатуры говорило многое: невероятное трудолюбие, способность ради цели выходить за рамки закона, умение занять место в иерархии и готовность подчиняться приказам. Правда, были и недостатки, из которых два особенно серьезные. Прежде всего, внешность Мюллера никак не соответствовала представлениям о типичном арийце: карие глаза, темные волосы, невысокий рост. Несмотря на то что в ходе проверки происхождения Мюллеру удалось подтвердить чистоту родословной вплоть до 1750 года, он выделялся среди светловолосых и голубоглазых истинных представителей арийской расы. Второй недостаток был связан с жизненной позицией Мюллера. Он никогда не был ярым сторонником национал-социализма, не стремился вступить в партию (билет НСДАП Генрих получил лишь в 1939 году под сильным давлением партийной верхушки).

Гейдрих, открыто заявлявший о том, что лучшими кадрами являются идеологически подкованные работники, прекрасно понимал, что преданность идеям партии и профессионализм никак не связаны. Кроме того, у начальника и его исполнительного подчиненного было немало общего: оба были летчиками, обоим хватало способностей для разработки сложных операций, оба занимались спортом и музицировали. Личное общение с Мюллером во время службы последнего в политической полиции лишь укрепило Гейдриха во мнении, что этот человек способен создать вокруг себя эффективную организацию. Так и произошло впоследствии: тщательно подбирая кадры и лично вникая во все организационные вопросы, Мюллер превратил гестапо в механизм, рычаги и шестеренки которого работали без сбоев. При этом он проявил себя как осторожный руководитель: среди набранных им сотрудников ни один не мог превзойти его в профессионализме.

Гейдрих неоднократно давал Мюллеру деликатные поручения, однако точных данных об их направленности и цели не сохранилось: баварец умел хранить не только свои, но и чужие тайны. Он закрывал глаза и на недостатки своего начальника, например его увлеченность женщинами, и никогда не пытался использовать информацию о нем в карьерных целях. Гейдрих, в свою очередь, заботился о продвижении Мюллера, лично следил за присвоением ему очередных званий и рекомендовал его к награждению.