Желю Желев - Фашизм. Тоталитарное государство

Любое фашистское государство авторитарно, но не каждое авторитарное государство — тоталитарно. Авторитарный принцип является фундаментальным в любой бюрократической иерархии. В этом смысле любое бюрократическое государство в большей или меньшей степени авторитарно. Монархия, а также военная диктатура типичные авторитарные, но не тоталитарные государства.

Разница между фашистским и авторитарным государствами в том, что фашистское реализует авторитарный принцип во всех областях общественной жизни: не только в государственном аппарате, но и в партии, в массовых организациях, в литературе, искусстве, науке и т.д. В таком государстве нет автономно существующего гражданского общества. Все граждане — солдаты государства, они обязаны подчиняться и соблюдать его принципы, выполнять его приказы. Каждый, кто уклоняется от этого, автоматически объявляется предателем, изменником, и фашистское государство выкидывает его из общества или просто ликвидирует.

В этом смысле фашистское государство — казарма, в которой нет гражданских лиц, нет частных интересов, не зависящих от государства. Гражданское общество — это продолжение государства, его формальная часть, полностью подчиненная и обезличенная диктатурой.

Отсюда и стремление фашистского государства отождествлять себя с народом (не просто с «народными интересами», о чем заявляет всякое государство, а с народом), с обществом, родиной, нацией и т.д. Отсюда и практика от имени народа и во имя народа, родины, общества уничтожать любое антигосударственное проявление, объявляя его «антинародным», антиобщественным, антипатриотическим, антинациональным и т.д.

Отсюда и хорошо известное демагогическое стремление наклеивать этикетку «народный» почти на все иерархические институты. В Германии, например, гражданское ополчение для внутренней обороны страны называлось «Народным ополчением» («Фольксштурм»), Верховный имперский суд — «Народным судом» («Фольксгерихт»), детская официальная организация «Молодым народом» («Юнгфольк»), автомобиль массового производства, обещанный Геббельсом поданным третьего рейха, «Народным автомобилем» («Фольксваген») и пр.

Так что фашистское государство можно рассматривать как высшую форму авторитарного государство, т.е. как законченное авторитарное государство, которое проводит свой принцип тотально — во всех сферах общественной и частной жизни. В отличие от него обычное авторитарное государство распространяет свой основной принцип только на сферу государственного аппарата (чиновники, армия, полиция). Вне этой сферы принцип теряет свой смысл. Поэтому авторитарное государство имеет в качестве реальной или потенциальной своей противоположности гражданское общество как нечто, отличающееся от него. Это не означает, что авторитарное государство не желает контролировать гражданское общество и распространять свои принципы и на него. Нет, оно также стремится ко всеохватной диктатуре, но в силу объективных обстоятельств не может этого добиться. Оно не располагает системой массовых организаций, как фашистское государство, которое с их помощью держит в своих руках все гражданское общество и каждую отдельную личность.

Типичным примером авторитарного государства является прусская монархия первой половины XIX века. Она контролирует гражданское общество, его идеи, претендуя в то же время на роль носителя и выразителя его идеологии — христианства. Но у монархии нет массовых организаций, чтобы осуществлять на практике этот контроль, она рассчитывает единственно на полицию как орган насилия. Именно из-за невозможности тотального контроля даже в таком авторитарном государстве, как Пруссия, происходит множество непредвиденных и противоречащих интересам властей событий.

В авторитарной Пруссии Давид Штраус издает книгу «Жизнь Иисуса», развенчивающую миф о Христе. Она вызывает бурю негодования как среди священнослужителей внутри страны, так и за границей, в «образованном мире». И все же с автором еретической книги ничего не случается. Сама же книга выходит в свет и полностью распродается.

В 1841 году Л. Фейербах издает еще более еретическую книгу — «Сущность христианства». Она бьет не только по христианству, но и по всем другим религиям, доказывая на основе огромного исторического материала, что боги не что иное, как фантастическое отражение человеческой сущности или проекция человеческой сущности на небеса. Книга, о которой справедливо говорят, что она совершила переворот в мышлении молодого поколения Германии, стала причиной того, что Фейербах не получил кафедру философии в Берлинском университете и должен был, по словам Энгельса, плесневеть в глухой провинции. Более серьезное наказание государство применить к нему не могло. Труд Фейербаха распространился и разнес славу своего автора по всей Германии и по всему миру.

В ту эпоху было множество других проявлений свободомыслия и еретизма в области философии, литературы, публицистики Германии, и прусская монархия была вынуждена, хотя и неохотно, их терпеть. Будучи государством авторитарным, она не была в состоянии эффективно бороться с ними, тем более не могла их предотвратить, так как не располагала необходимыми для этого средствами.

Было ли возможно подобное в Германии веком позже, когда она стала тоталитарным фашистским государством? Можно ли было издавать толстые труды, направленные против официальной государственной идеологии, да еще чтобы при этом авторы оставались на свободе, а их слава борцов за свободу разносилась по стране и по всему свету? Возможно ли было существование антигосударственного по своему характеру философско-литературного общества, которое, подобно «Молодой Германии», объединяло бы в своих рядах все самое прогрессивное и демократическое?

Ответ на все эти вопросы категоричен и безусловно отрицателен. В гитлеровской Германии никто из интеллектуалов не решился бы написать, тем более издать, что-либо подобное. Каждому было ясно, что за такую дерзость пришлось бы заплатить ценой свободы или жизни, и это парализовывало или делало бессмысленной всякую готовность к самопожертвованию.

Но даже если бы и выискался такой смельчак, он не нашел бы издателя, готового рисковать жизнью ради его книги. Куда более вероятно, что издатель, будучи членом официального издательского союза, поспешил бы с доносом в гестапо, дабы спасти собственную шкуру, а не взялся за издание книги, которая привела бы его прямо к виселице или в концентрационный лагерь.

По сравнению с буржуазной демократией тоталитарное государство имеет ряд военных преимуществ. Оно агрессивно по самой своей природе и являет собой постоянную угрозу для соседей.