Внутренний СССР - «О текущем моменте», № 4(52) 2006 г.

В христианской культуре ценность человека незыблема и объективна. Человек принадлежит к творению Божию, о котором Господь сказал, что «этo хорошо» (Быт. 1. 25). Но, оценивая человека, Бог выделил его перед всем творением, поскольку в книге Бытия сказано, что после сотворения первых людей Бог благословил их (Быт. 1. 28). Это значит, что Бог пожелал блага человеческому роду, а пожелание Божие имеет неизменяемую силу. Таким образом, ценность человека определяется его ценностью в глазах Божиих. Подтверждением этого является присутствие в человеческой природе печати Самого Бога — Его образа. Об этом мы также узнаём из книги Бытия (1. 26).

Даже грехопадение человека не умалило этой ценности. Бог не уничтожил отступившего от Него человека, но сделал и продолжает делать всё для его возвращения к своему предназначению, то есть всё для спасения человека. Особенно важным свидетельством того, что человек не оставлен Богом после грехопадения, является факт воплощения Сына Божия. Господь Иисус Христос воспринял человеческую природу и очистил её от греха. Боговоплощение свидетельствует о высочайшей ценности человеческой природы, которая была в Иисусе Христе воспринята и включена в жизнь Триединого Бога.

После сотворения человек не просто обладал ценностью перед Богом, но и своей жизнью соответствовал этой ценности. Другими словами, он обладал достоинством. Задачей человека было возрастание в этом достоинстве. В книге Бытия сообщается о том, что Бог поставил человека на этот путь, благословляя его возделывать сотворённый мир. Осмысляя библейские сведения о природе человека, некоторые Святые Отцы указывают на одновременное присутствие статического и динамического элементов в природе человека. Наличие образа Божия в природе человека означает непреходящую ценность человека, а подобие означает задачу по развитию этой ценности. По словам преподобного Иоанна Дамаскина: «Выражение: по образу — указывает на способность ума и свободы; тогда как выражение: по подобию — означает уподобление Богу в добродетели, насколько оно возможно для человека». Таким образом, в процессе своей жизни человек должен был всё больше и больше уподобляться Богу, следовательно, возрастать в своём достоинстве.

Грехопадение не изменило этой задачи, но сделало её невыполнимой для человека без помощи Божией [37]. Пожелав достигнуть совершенства без Бога, человек потерял связь с источником, питавшим его творческую деятельность. Что произошло? Хотя человеческое естество как несущее в себе печать образа Божия продолжало иметь ценность в глазах Бога, человек перестал соответствовать ценности своего естества; а значит, в значительной мере утратил достоинство. Теперь цель человека состоит в том, чтобы возвратить утраченное достоинство и приумножить его. В связи со сказанным, не все поступки человека могут считаться соответствующими тем нормам, которые были заложены Богом при его сотворении. Следовательно, есть действия, которые не могут закрепляться в числе прав и свобод человека.

Самым важным в процессе возвращения человека к своему достоинству является направленность воли человека. Человек обладает свободой, без которой невозможна и сама помощь Божия в исправлении человека. Благодаря своей свободе человек имеет выбор — следовать добру и таким образом возвращать себе достоинство или выбирать зло и таким образом ронять достоинство. Нельзя отрицать, что и в современной гуманистической мысли существует понимание того, что человек постоянно находится перед выбором между плохим и хорошим поступком. На этом основании существуют нормы поведения, поощряемые законами, а также существуют наказуемые поступки. Однако различие между секулярным гуманизмом и религиозной традицией касается решения вопроса о том, что считать авторитетом в определении добра и зла.

Почему-то в современном западном мышлении прочно укоренилось, ещё со времен Жан Жака Руссо, представление о том, что достаточно обеспечить свободу и наделить правами личность, а она сама неизбежно выберет добро и полезное для себя. Поэтому никакие внешние авторитеты не должны ей указывать, что есть добро, а что есть зло. Человек сам определяет нравственные нормы поведения. Это называется нравственной автономией человека. И такая автономия может быть ограничена только автономией другого человека. В этой идеологии отсутствует понятие греха, а есть плюрализм мнений; то есть человек может выбирать любой вариант поведения, но при одном условии, что его поведение не должно ограничивать свободы другого человека. Печальное следствие такого антропоцентрического подхода заключается в том, что сегодня во многих странах выстраивается общественная система, которая потворствует греху и устраняется от задачи способствовать нравственному совершенствованию личности. Общество, в том числе и наше, сталкивается с циничной подменой (выделено нами при цитировании [38] ). Допустимость безнравственности [39]оправдывается учением о достоинстве человека, которое, как было сказано выше, имеет религиозные корни.

Действительно, человек обладает полной автономией в принятии или не принятии тех или иных правил. Именно Бог наделил человека такой способностью самоопределения. Эта та свобода, перед которой останавливается Сам Бог. Хочу подчеркнуть, что этот тезис христианство не может оспаривать в диалоге с секулярным гуманизмом. Оно оспаривает утверждение о способности человека автономно делать выбор, неизменно соответствующий его настоящему благу. Сам по себе человек в состоянии греха не всегда может ясно распознавать, что есть добро, а что есть зло. Не потому что человек какой-то глупый, а потому, что его разум, воля и чувства, находятся в сфере действия греха, и человек может ошибаться в определении жизненных целей. Трагедия состоит в том, что у человека сохраняется само представление о существовании добра и зла, но он не всегда способен ясно распознавать, что есть добро, а что есть зло. Бог помогает человеку сохранить эту способность распознавания через Своё Откровение, содержащее хорошо известный и признаваемый практически всеми религиозными традициями свод нравственных правил (выделено нами при цитировании [40] ).

У верующего человека, так осознающего проблему самоопределения воли, вызывает сомнение тезис о том, что нравственный антропоцентризм является универсальным принципом, регулирующим общественную и личную деятельность. Важнейшим критерием, который помогает различать между добром и злом, является совесть. В народе недаром говорят: совесть — это голос Божий, ибо в голосе совести опознается человеком заложенный Богом в его природу нравственный закон. Но и этот голос может быть заглушен грехом. Поэтому человеку в своём нравственном выборе необходимо руководствоваться также внешними критериями, и прежде всего заповедями, данными Богом. В этом отношении важным фактом является то, что в рамках десяти заповедей все основные религии мира совпадают между собой в определении добра и зла. Религиозная традиция, таким образом, содержит в себе критерий различения добра и зла [41]. С точки зрения этой традиции, не могут признаваться в качестве нормы: насмешки над святыней, аборты, гомосексуализм, эвтаназия и другие виды поведения, активно защищаемые сегодня с позиций концепции прав человека [42]. Сегодня, к сожалению, на смену абсолютизации государства, характерной для нового времени, приходит абсолютизация суверенитета отдельной личности и её прав вне нравственной ответственности. Такая абсолютизация может разрушить основы современной цивилизации и привести её к гибели (выделено нами при цитировании [43] ) . Как известно, попрание нравственного закона привело многие сильные цивилизации к краху и исчезновению с лица земли. Вне нравственного контекста человечество жить не может. Никакими законами мы не сохраним общество жизнеспособным, не остановим коррупцию, злоупотребление властью, распад семей, появление одиноких детей, сокращение рождаемости, разрушение природы, проявления воинствующего национализма, ксенофобии и оскорбления религиозных чувств. Если человек не видит, что он совершает грех, то ему всё позволено, если перефразировать известное речение Ф.М.Достоевского.