Сергей Лавренов - Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

Чан Кайши долгое время воспринимался Москвой как более значимая в Китае фигура: он был официальным лидером Китайской Республики, и, естественно, ставка делалась на него. В феврале 1938 г. состоялся визит в Москву специального представителя Чан Кайши Сунь Фо. Чан Кайши просил у Сталина советников, оружия, но главное, чтобы СССР объявил войну Японии. Сталин пообещал не только оружие, но и помощь в строительстве 1–2 авиазаводов, а также нескольких заводов по производству артиллерийского вооружения. При новой встрече с Сунь Фо через три месяца, 23 мая 1938 г., советский вождь уже был готов предоставить Чан Кайши многомиллионный долларовый заем на закупку оружия и развертывание собственного военного производства.

В конце 1938 г. Чан Кайши обратился к советскому правительству с просьбой прислать в Китай в качестве главного военного советника Маршала Советского Союза В.К. Блюхера. Советский военачальник уже имел аналогичный опыт работы в Китае, а затем командовал Особой Краснознаменной Дальневосточной армией.

На обращение китайского лидера Сталин не отреагировал никак. Однако в беседах с советским послом И.Т. Луганец-Орельским Чан Кайши продолжал настаивать на своей просьбе. 15 декабря лидер Гоминьдана заявил, что направление в Китай Блюхера было бы равносильно посылке на помощь Китаю 100 тысяч войск Красной армии: «Так мы его ценим». – подчеркнул он [24] Там же. С. 251. . Задержку с ответом из Москвы советский посол мотивировал тем, что «вероятно, Блюхер нужен Родине». Когда произносились эти слова, Блюхера уже не было в живых.

Реальная военная помощь Чан Кайши поступала из Москвы вплоть до 1946 г.

В начале января 1946 г. в Москву со специальной секретной миссией был послан Цзян Цзинго, сын Чан Кайши и его личный представитель. У него состоялись две встречи со Сталиным, на которых велось подробное обсуждение внутренних и внешних проблем, связанных с Китаем. Из протоколов видно, что Сталин считал ГМД «более широкой и влиятельной партией, чем компартия».

Одним из важнейших вопросов, обсуждавшихся в Москве, была политика Гоминьдана по отношению к разгромленной милитаристской Японии. Оправдывая фактическое сотрудничество Гоминьдана с японскими оккупантами в годы войны, Цзян Цзинго мотивировал это тем, что Чан Кайши «на самом деле вел ПОДГОТОВКУ к войне с Японией».

Сталин был осторожен в критических высказываниях в адрес Чан Кайши. В то же время о Мао Цзэдуне он высказывался более свободно: «Советское правительство не понимает, почему оказывается невозможным соглашение между Чан Кайши и Мао Цзэдуном. Мао Цзэдун – своеобразный человек и своеобразный коммунист. Он ходит по деревням, избегает городов и ими не интересуется…»

Относительно подробно обсуждавшихся китайско-советско-американских отношений китайский представитель был прям:

«Чан Кайши поручил ему откровенно заявить Генералиссимусу Сталину, что Китай заинтересован в сотрудничестве между Китаем, Советским Союзом и США, так как союз между ними имеет большое значение не только для Дальнего Востока, но и для всего мира. Ни один американский представитель из числа тех, которые побывали в Китае и беседовали с Чан Кайши, и в частности генерал Маршалл, ни разу не отзывались плохо о Советском Союзе. Генерал Маршалл сказал, что он полностью доверяет Генералиссимусу Сталину. Разного рода рассуждениями занимаются лишь те люди, которые стремятся заработать себе на этом капитал. Чан Кайши заявляет, что он заинтересован в союзе Советского Союза, Китая и США.

Тов. Сталин замечает, что Чан Кайши прав.

Цзян Цзинго говорит, что, однако, в силу исторических и географических причин Чан Кайши ближе к Советскому Союзу. Китай прямо заявляет, что он ожидает экономической помощи от США, но он не будет терять самостоятельности в политике.

Тов. Сталин говорит, что это правильно».

По поводу будущего советско-китайских отношений Цзян Цзинго от имени своего отца заверил Сталина:

«Чан Кайши просил его передать, что в будущих международных делах Китай будет заранее советоваться с Советским Союзом и будет договариваться с Советским Союзом с тем, чтобы выступать с общей точки зрения».

В беседе с посланцем Чан Кайши Сталин проявил себя абсолютным прагматиком, давая «дружеские советы» о том, как Китаю строить свою внешнюю политику:

«Он, тов. Сталин, считает правильной политику дружбы Китая с Америкой, которую намерен проводить Чан Кайши. Советский Союз не может оказать большую экономическую помощь Китаю. Чан Кайши ждет помощи от США, и поэтому его политика дружбы с США правильна».

Такие советы советского руководителя резко контрастируют с представлениями о нем как о лидере, всецело охваченном идеей «мировой революции». По крайней мере, в январе 1946 г. в беседе с высокопоставленным представителем Китая он даже намеком не коснулся этой темы.

Однако секретная миссия Цзян Цзинго в Москву явилась всего-навсего «разведкой боем». Стороны «прощупали» позиции друг друга по всем важнейшим проблемам, соблюли этикет – и все. В Москве прекрасно видели и понимали, что в Китае идет ожесточенная борьба за власть. В этой борьбе обе стороны, Чан Кайши и Мао Цзэдун, искали опору, в качестве которой могли выступить или США, или СССР.

В октябре 1945 г. Мао Цзэдун, отвечая на вопрос советского посла А.А. Петрова, что он думает о Чан Кайши и его политике, сказал: «У Чан Кайши пока нет глубокой идейно-политической устремленности или, как мы говорим, центрального звена, вокруг которого вращалось бы все остальное. Сам Чан Кайши не знает, по какому пути ему идти: по пути диктатуры или по пути демократии. Во внешней политике Чан Кайши не знает, на кого ориентироваться: на США или на СССР. Ориентироваться целиком на США он не решается в силу международного влияния СССР, а на СССР – опасается» [25] Там же. С. 45. .

Знала Москва и о сущности самого Мао Цзэдуна. Еще в мае 1942 г. в Яньань, в штаб-квартиру Китайской Красной армии, был командирован в качестве связного Коминтерна при руководстве ЦК КПК П.П. Владимиров. Вместе с группой советских специалистов он поддерживал радиосвязь с Москвой и регулярно доносил о всех заслуживающих внимания событиях в руководстве КПК во главе с Мао Цзэдуном. Параллельно в своих дневниках Владимиров записывал:

«Мао Цзэдун изобретателен, ловок. За простоватостью этого рыхлого, вялого человека – огромная целеустремленность и четкое знание своих целей, а значит – врагов и союзников. Для Мао Цзэдуна мы не идейные союзники, а орудие, которым он рассчитывает пользоваться для решения собственных целей. У Мао Цзэдуна органическая неприязнь к Советскому Союзу. В Советском Союзе, несмотря на все его заявления о дружбе, он видит идейного недруга. Это не причуда – неприязнь к Коминтерну, ВКП(б) – и отнюдь не личные обиды. Существенно другое: этот антисоветизм имеет уже десятилетнюю историю».