Пол Оффит - Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред

Рэйчел Карсон была не просто членом Национального Одюбоновского общества, она ежегодно участвовала в рождественском учете птиц. И, как никто другой, должна была знать данные об их популяции; тем не менее она их проигнорировала. В «Безмолвной весне» ни разу не упомянула об уничтожении среды обитания, сборе яиц или охоте в качестве возможных причин сокращения поголовья пернатых. Борьба с пестицидами была охотой на ведьм. «Читателей Silent Spring в 1960-х годах, и даже сейчас, впечатляли поэтический язык и образы, но книга не избежала внимания ученых. Это было хорошее прозаическое произведение, но не имело ничего общего с наукой, — писали Дональд Робертс и его соавторы в книге The Excellent Powder: DDT’s Political and Scientific History („Превосходный порошок: политическая и научная история ДДТ“). — На первый взгляд очевидно, что ученые и студенты, изучающие химию и окружающий мир, даже не догадывались, как Silent Spring сбила с истинного пути науку при разработке законов, политики и глобальных стратегий борьбы с болезнями».

Когда в начале 1970-х годовАгентство по охране окружающей среды запретило использование ДДТ, информация о том, что пестицид стал причиной человеческих болезней или оказал влияние на дикую природу, уже была в широком доступе. Данные всплыли на открытом слушании, организованном Фондом защиты окружающей среды. Представители фонда просто хотели, чтобы СМИ, политики и обычные граждане понимали, насколько может быть опасен ДДТ. И они объединили защитников окружающей среды из разных организаций, чтобы те свидетельствовали от их имени. Но представители организаций здравоохранения не стали участвовать в этой публичной порке. Они собрали собственных экспертов в области химии, токсикологии, сельского хозяйства и охраны окружающей среды.

Слушания длились восемь месяцев; в них участвовали 125 свидетелей, было использовано 365 вещественных доказательств, а стенограмма заседаний заняла 9312 страниц. Когда все закончилось, Эдвард Суини, ведущий опрос при коллегиальном слушании дела, вынес свой вердикт: «ДДТ не оказывает ни мутагенного [вызывающего рак], ни тератогенного [вызывающего врожденные дефекты] воздействия на человека, — писал он. — Зарегистрированные случаи использования ДДТ не оказали пагубного влияния на пресноводную рыбу, организмы, живущие в устьях рек, диких птиц или других представителей дикой природы. [Фонд защиты окружающей среды] не предоставил всех требуемых доказательств. В настоящее время существует необходимость в продолжении использования ДДТ для основных задач, определенных в этом случае». Уильям Ракельшаус, глава на тот момент только образованного Агентства по охране окружающей среды, ни разу не присутствовал на слушании. Когда все закончилось, он даже не прочитал отчет. Скорее всего, 2 июня 1972 года Ракельшаус принял политическое решение о запрете пестицида в одностороннем порядке — под воздействием общественного настроения. После этого по всему миру прокатился шквал негативных отзывов о ДДТ, в результате чего он был запрещен.

На первый взгляд, представителям химической промышленности было все равно, поскольку ДДТ лишь один из многих используемых пестицидов. И сельскохозяйственный рынок стал гораздо более прибыльным, чем рынок общественного здравоохранения. Сейчас ДДТ заменяют лекарствами, которые не только дороже, но и гораздо вреднее для людей.

В целом Рэйчел Карсонбыла совершенно права, забив тревогу. Она первой указала на то, что мы должны быть внимательнее к нашему воздействию на окружающую среду. (И то, что изменение климата стало прямым следствием деятельности человека, — правда.) Она была первой, кто предупредил, что ДДТ может накапливаться в окружающей среде. (Даже после прекращения распыления его побочные продукты по-прежнему присутствуют в экосистеме.) И справедливо заранее предсказала, что биологический контроль насекомых в конечном счете тоже очень важен. (Спустя десятилетия после публикации «Безмолвной весны» бактерия Bacillus thuringiensis israelensis [Bti], которая убивает личинок комаров, была включена в список интенсивной вакцинации в очагах инфекции малярии.) К сожалению, Рэйчел зашла слишком далеко. Ее утверждения, что ДДТ вызывает лейкемию у детей или что малыши, которые отлично чувствовали себя до какого-то момента, могут через несколько часов умереть, до чертиков напугали американскую общественность. В конце концов, Карсон не была тем ученым, за которого себя выдавала, — она была полемисткой, желающей показать правду в угодном ей свете.

Успех Silent Springможно объяснить лиричностью, убедительностью и драматичностью истории. Но существовала и другая причина, по которой влияние книги было огромно: «Безмолвная весна» содержала библейские мотивы, она апеллировала к представлению о том, что мы согрешили против Создателя.

Повествование книги начинается с описания рая. «Жил-был город в самом сердце Америки, вся жизнь в котором на первый взгляд гармонировала с окружающим миром». Но человек, съевший плод с древа познания, стал поклоняться ложному богу экономического прогресса и разрушать рай. Как следствие, «тень смерти упала на людей и землю». И человек был изгнан из рая и вынужден трудиться на выжженной земле, страдая от всевозможных болезней.

По правде говоря, рай Рэйчел Карсон никогда не существовал. И природа никогда не пребывала в равновесии. Она постоянно менялась и, можно сказать, находилась в состоянии хаоса. Истина проста: мать-природа не совсем все-таки мать. Она может убить нас и, если мы не будем сопротивляться, так и сделает. «[Карсон] рисует ностальгическую картину безмятежной жизни в воображаемой американской деревне прошлых лет, где все жили в гармонии с миром, где царили счастье и довольство, — писал один ученый. — Но картина, которую она рисует, иллюзорна. Описываемую ею утопию сельской жизни нельзя рассматривать в отрыве от печальных факторов, таких как продолжительность жизни 35 лет; детская смертность, когда до двадцати детей из каждых ста родившихся умирали до пяти лет; смертность матерей, еще до 30 лет погибших от родильной горячки и туберкулеза; частый голод, истребляющий целые народы, которым приходилось переживать длинные, темные, холодные зимы после летнего неурожая; [и] грязь и паразиты, кишащие в домах… Конечно, она не может быть настолько наивной и мечтать, как повернуть часы вспять и вернуться в те годы, когда человек действительно жил в равновесии с природой и едва справлялся».

Уильям Кронон, ученый-эколог и автор книги Changes in the Land («Изменения Земли»), довел соображения Карсон до их нелогичного конца: «Нетрудно прийти к выводу, что единственный способ для человека жить естественно на Земле — это последовать за охотниками-собирателями обратно в пустынный рай и отказаться от всего, что дала нам цивилизация. Если природа умирает, потому что мы входим в нее, то единственный способ спасти природу — убить себя». Биолог Айра Болдуин говорил примерно об этом же: «Современное сельское хозяйство и современное здравоохранение, более того, современная цивилизация не могли бы существовать, если бы не постоянная война с возвращением истинного баланса природы». Карсон никогда не видела это в таком свете, настаивая на мире, которого не существовало. «У фермеров никогда не возникало проблем с насекомыми, пока условия ведения сельского хозяйства были более примитивными», — писала она, игнорируя тот факт, что ранние земледельческие общества страдали от болезней, передаваемых насекомыми, и голода, ими же вызванного.