Коллектив авторов - Что мы думаем о машинах, которые думают [Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте]

О чем нам это говорит? Это говорит нам о том, что искусственный интеллект — вещь человеческая, а не постчеловеческая и что люди могут уничтожить себя и свою планету множеством способов, из которых ИИ — еще не самый извращенный.

Умные машины сформированы человеческим образом мышления, а также тем, о чем люди недостаточно глубоко задумываются. Все нарративы освещают одни вещи и игнорируют другие. Машины реагируют и находят ответы в определенном контексте, подкрепляя тем самым его основные принципы. Но задавать фундаментальные вопросы — все еще человеческая функция. И люди никогда не устанут это делать, даже если их вопросы не согласуются с господствующим нарративом.

Без мыслящих машин нам, видимо, не обойтись во все усложняющемся мире. Но всегда будут разные нарративы, с помощью которых их можно формировать. В естественных экосистемах монокультура [62] Единственная возделываемая на данной территории сельскохозяйственная культура. — Прим. ред. уязвима, хоть и является более эффективным решением; подобным образом в культурной экосистеме единственная линия мышления даст эффективные, но хрупкие отношения между людьми и их средой, какие бы искусственные интеллекты люди ни строили. Многообразие в экосистемах и плюрализм мнений в человеческой истории — вот источники различных проблем и вопросов, генерирующих обильные результаты.

Думать о мыслящих машинах — значит думать о создающем их нарративе. Если новые нарративы возникают в рамках открытого, экологичного подхода, если они могут взрастить нейтральную сеть, то они сформируют новое поколение искусственных интеллектов — многообразных и готовых помогать людям в понимании экстерналий. Искусственный интеллект поставит под сомнение не существование человека как вида, но его цивилизацию.

Есть такие задачи, даже профессии, с которыми лучше всего справляются мыслящие машины, — по крайней мере, это задачи, связанные с сортировкой, сопоставлением, принятием определенного рода решений и постановкой проблем, выходящих за пределы когнитивных возможностей большинства (всех?) людей. Алгоритмы Amazon, Google, Facebook и др. построены на основе коллективного разума, но превосходят его в быстродействии и, возможно, в точности. С машинами, способными выполнять за нас часть умственной и физической работы, мы приблизимся к марксистской утопии, освободившись от нудного и унижающего человеческое достоинство труда.

Но у свободы есть цена. Для благополучия людей мало заменить рабочих машинами. Важно и то, как те, кто потеряет работу, будут содержать себя и своих детей, как будут проводить появившееся время. Первую проблему потенциально можно решить внедрением безусловного базового дохода — ответ, который вызывает встречный вопрос: как мы, наши общества, распределяем и перераспределяем материальные блага и организуем самоуправление? Вторая проблема еще сложнее. Реальность, конечно, сильно отличается от марксистских представлений о рыбной ловле днем и философских размышлениях за ужином. Люди, а не машины, должны тщательно обдумывать образование, досуг и те виды работ, с которыми машины справляются плохо или не справляются вовсе. Хлеб и зрелища способны задобрить население, но в таком случае мыслящие машины могут создать общество, которого мы не желаем, — антиутопическое или безобидно-бездеятельное. Работа механизмов определяется их архитектурой; то же верно и для социума. И за нее отвечают люди, а не машины.

Есть еще вопрос о том, какими ценностями обладают машины и какому господину они служат. Многие — хотя и не все — решения предполагают наличие определенных убеждений и ценностей. Их машинам тоже придется их привить, а следовательно, они будут зависеть (по крайней мере, первоначально) от ценностей тех людей, которые их конструируют и управляют ими. «Беспилотники» создаются для того, чтобы атаковать и наблюдать — но кого атаковать и за кем наблюдать? Если у нас будут соответствующие машины, это поможет нам распространять грамотность и знания среди населения. Но кто определяет, чему именно мы будем учиться и что считать истиной? При поверхностном взгляде на проблему может показаться, будто децентрализованная конкуренция позволит нам самим выбирать, что учить и по какой программе. Но конкуренция скорее будет поддерживать существующие закоснелые убеждения и представления. Проблема заключается в том, как научить людей интересоваться конкурирующими парадигмами и думать так, чтобы верно их оценивать.

Мыслящие машины могут — и должны — взять на себя задачи, которые они выполняют лучше, чем люди. Освобождение от ненужной, унижающей человеческое достоинство работы долгое время было главной целью и основной движущей силой инноваций. Дополнить ограниченные способности людей в области анализа информации и принятия решений — задачи, в равной степени заслуживающие внимания. Однако, пусть искусственный интеллект и способен снизить познавательную нагрузку на людей, он не отменяет нашей ответственности за то, чтобы развивать свои мыслительные способности и выносить разумные суждения, основываясь на определенных ценностях и эмпатии. Мыслящие машины ставят нас перед необходимостью выработать новые системы подотчетности, а также социальной (то есть человеческой) ответственности за последствия, которые мы пока не можем предвидеть.

На протяжении всей истории человечества мы как отдельные существа и как вид были подвержены воздействию сил природы на всех уровнях организации. Фундаментальные законы физики, непроницаемые тайны молекулярной биологии и громада естественного отбора очерчивали границы нашей сознательной жизни, и им удавалось это делать незримо — до последнего времени. Чтобы совладать с постоянным чувством бессилия, мы мифологизировали и природу, и собственный разум. Мы считали загадочные силы природы непогрешимыми — как будто они были богами, — а себя полагали бессильными, свободными лишь в узком пространстве наших жизней.

Когда же в центре внимания оказывается новая, научно обоснованная реальность, становится ясно, что природа к нам совершенно равнодушна и что если мы хотим избежать страданий и неминуемого вымирания, то должны взять на себя ответственность за свою экзистенциальную реальность. Мы должны осознать себя как случайных хранителей 37,2 триллиона клеток, из которых в среднем состоит человеческий организм, и как смотрителей все более управляемой Вселенной.