Коллектив авторов - Что мы думаем о машинах, которые думают [Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте]

Это не значит, что невозможно определенным образом эволюционировать, воспринимая отсутствие работы как нечто приемлемое или даже приятное. Есть места, где людям почти нечего было делать целую вечность, и они это вполне нормально перенесли. Представители некоторых южнотихоокеанских культур вполне могли просто подождать, пока с дерева упадет кокос, или пройтись по лагуне и без особых усилий наловить рыбы. В некоторых южноафриканских культурах мужчины никогда не занимались ничем, что можно назвать работой, за исключением пары недель в году, когда требовалось их участие в посевной. А потом были еще праздные богачи, скажем, в Англии в 1920-е годы, проводившие время за бесконечной игрой в карты, бессчетными переодеваниями на завтрак, обед и ужин и серийными прелюбодеяниями с участием весьма привлекательных особ.

А что если наиболее оптимистичный вариант состоит в том, чтобы эволюционировать и наслаждаться бесконечными развлечениями, вообще не занимаясь сколько-нибудь важной, существенной работой? Это может выглядеть отталкивающе для нас, но оказаться очень даже приятным для наших праправнуков, и они, наверное, еще пожалеют нас, проживших такую заполошную и скучную жизнь. Кто-то может сказать, что авангард уже здесь: взять, например, Портленд в штате Орегон — его описывают как город, в который переезжают молодые люди, выходя на пенсию.

Хоть мне и любопытно, каким образом появятся мыслящие машины, гораздо больше меня интересует то, как мы — общество — отреагируем на их появление. Например, пока им не удается продемонстрировать что-то похожее на самосознание или чувствительность, мы считаем их умными, но первое место на когнитивном пьедестале оставляем за собой.

А что, если эти мыслящие машины так же умны, как и мы, или даже намного умнее? Что, если они умны по-другому и не ограничиваются нашими моделями мышления? Не так уж невероятно, поскольку компьютеры уже хорошо справляются с тем, что у нас не получается: их кратковременная и долговременная память лучше, они быстрее считают и не подвержены иррациональным влияниям, от которых страдает наш разум. Если мы экстраполируем это, то увидим, что мыслящие машины могут быть одновременно и умными, и иными.

Так как нам реагировать? Один вариант — назвать их монстрами, неописуемыми чудовищами, способными исследовать неизвестное, как нам никогда не суметь. Многие люди наверняка отреагируют именно так, если мы создадим машины, которые думают о мире совершенно иным образом.

Но зачем? Я предпочту более оптимистичную реакцию, нахес — это слово на идише означает радость и гордость, часто компенсаторную гордость. Например, вы испытываете нахес, или, на идише, вы «шеп нахес», когда ваши дети оканчивают колледж, женятся или благополучно минуют еще какой-нибудь важный этап жизни. Это не ваши личные достижения, но вы ими все равно очень гордитесь и очень им рады.

То же самое может быть верно и для наших машин. Даже если мы не поймем их мыслей, открытий или технологических достижений, они останутся нашими машинами, и их создатели могут «шеп нахес» от успехов потомков, скажем компьютерных программ, которые генерируют уточненные произведения искусства или музыкальные композиции. Я думаю, что разработчики таких программ будут гордиться полученными картинами или музыкальными произведениями, даже если сами ничего подобного создать не способны.

Такое значение нахес можно расширить. У многих из нас есть любимая команда, победами которой мы гордимся, хотя не имеем к ним никакого отношения. Мы радуемся, когда гражданин нашей страны выигрывает золото на Олимпийских играх, совершает научное открытие или получает престижную награду. То же самое должно относиться и к нашим мыслящим машинам и всему человечеству: мы можем болеть за то, что создали люди, хотя это и не наше личное достижение — и даже если мы его не до конца понимаем. Многие из нас рады технологическим достижениям, от iPhone до интернет, хотя мы и плохо понимаем, как они работают.

Когда наши дети делают что-то удивительное, но в мы в этом не очень разбираемся, то мы не отчаиваемся и не волнуемся; мы рады их успехам и благодарны за них. На самом деле благодарность — это подходящее слово для отношения многих из нас к технологиям. Мы не полностью понимаем наши машины, но они мощные и полезные, и мы за это благодарны. Мы можем так же отнестись к нашим будущим технологическим творениям, к мыслящим машинам, которые нам до конца не понять. Вместо того чтобы бояться или беспокоиться, от них надо испытывать нахес.

Мои мысли по поводу вопроса Edge в этом году сформированы под влиянием наблюдения, описанного Марком Твеном в книге «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»: «Опытному специалисту всегда легче предсказывать за пятьсот лет, чем за пятьсот секунд». Твен был великодушен: забудьте про 500 секунд — нам никогда наверняка не узнать, что произойдет даже через одну. Однако люди могут предугадывать будущее, что обеспечило Homo sapiens огромное эволюционное преимущество. Этот талант стал двигателем прогресса и источником творческих способностей человека.

Мы построили машины, которые, в несколько упрощенной форме, уже мыслят, решая задачи или выполняя функции, сформулированные нами. На данный момент машины подчиняются алгоритмам, которые следуют правилам логики, будь она «четкой» или «нечеткой». Компьютерный интеллект, несмотря на обширную память и постоянно развивающиеся механизмы обработки информации, все еще примитивен. В теории, когда эти машины станут сложнее, у них в какой-то момент сформируется самосознание (определим его здесь как способность сознавать, что ты что-то сознаешь). Вероятнее всего, этого произойдет за счет объединения свойств кремниевых и углеродных, цифровых, аналоговых и, возможно, квантовых вычислительных систем, а также нейросетей с временной задержкой.

Такая форма сознания, однако, будет лишена субъективных чувств и эмоций. Согласно ряду утверждений, чувства инициируются мыслями и образами, которые сочетаются с определенной эмоцией. Страх, радость, гнев и похоть — это примеры эмоций; к чувствам относятся удовлетворение, тревога, счастье, горе, любовь и ненависть.