Сергей Савельев - Церебральный сортинг

Собственно говоря, архаичные религии ничем не отличаются от современных иллюзий культового типа. Наиболее полезным для эволюции и искусственного отбора стало создание системы электронного моделирования реальности, которым раньше занимался только сам мозг. Компьютерный виртуальный мир был усилен системой социальных интернет-взаимодействий, что моментально превратило его как в значимую для эволюции гоминид систему искусственного отбора, так и в религию. По сути дела, новая социальная иллюзия может быть названа виртуанством, поскольку содержит все признаки очередного культа.

Для широкого распространения любая новая религия должна быть внешне очень прогрессивной и способной заинтересовать детей и подростков. Первое поколение неофитов всегда становится агрессивным и буйным носителем учения, которое сулит гигантские перспективы личного и общественного процветания. Все перечисленные соблазны широко представлены в виртуанстве. В этой модной религии уже есть свои боги, апостолы, святые и мученики. Идёт героическая борьба за обладание новейшими электрическими молельнями, за правдивый пиксель и внутримониторную свободу. В виртуанстве существует коллективное исполнение молитвенных оргий, где все участники могут демонстрировать символ веры и проповедовать одновременно. Мировая сеть создаёт иллюзию всезнайства и открытости мира, который включается нажатием пары клавиш. Виртуанство обещает невиданное цифровое равенство и возможность личного влияния на любой процесс. Наличие обратной связи гарантирует иллюзию причастности простодушных обывателей к созданию независимого от них и нереального мира. О таком масштабе самозадуривания и контроля за паствой ни одна архаичная религия не могла даже мечтать, что гарантирует их плавный переход в объекты культурологической археологии.

Таким образом, семейные, групповые, этнические, государственные и религиозные различия являются результатом естественной биологической эволюции. Конфликты между ними порождаются противоречиями созданных мозгом умозрительных иллюзий. Основной движущей силой отбора становится столкновение иллюзорных социальных инстинктов, которые имеют внегеномное наследование и быстро изменяются в зависимости от ситуации.

Основная трагедия происходящего состоит в том, что жизнь любых биологических сообществ заканчивается социальными тупиками. Из них можно выходить только при помощи войн или катастроф. По сути дела, мы будем и дальше пожинать плоды эквифинальности любых социальных фантазий и государственных систем, если не избавимся от вакханалии скрытой биологической эволюции.

Наряду с автономизацией эволюции головного мозга, искусственным отбором или селекцией важнейшую роль в эволюции человечества играют социальные инстинкты с внегеномным способом наследования. Их значение трудно переоценить, поскольку наши отношения, особенности поведения, традиции, пищевые пристрастия, культурные различия и даже приёмы мышления передаются при помощи социальных инстинктов. Это важнейший инструмент гоминидной социализации, общественного манипулирования сознанием и основа искусственного отбора.

Изменчивость человеческой нервной системы усиливается в локальных популяциях внегеномным способом передачи поведения. Эволюция нашего мозга неотделима от конкуренции людей с разными социальными инстинктами. Они передаются из поколения в поколение во время воспитания и обучения детёныша, но имеют в мозге строгую локализацию, как и врождённые инстинкты. Для хранения социальных инстинктов существуют специальные «человеческие» области мозга, расположенные в лобных, височных и теменных областях (Савельев, 2016). Поведение закладывается в мозг ребёнка его окружением и мало изменяется в процессе жизни. Социальные инстинкты очень похожи на врождённые, но намного сложнее и отличаются изменчивостью при наследовании.

Надо отметить, что идея существования внегеномного наследования поведения далеко не нова. Одним из первых исследователей, понявших суть этого аспекта созревания мозга человека, был В.М. Бехтерев. Изучая проблемы социального отбора и наследственности, он писал: «Но необходимо признать ещё иной фактор, содействующий передаче приобретённых особенностей потомству. Этот фактор мы называем социальной наследственностью. Под этим наименованием мы обозначаем передачу из поколения в поколение приобретённых навыков и рефлексов путём воспитания и переимчивости вообще, основанных на подражании, внушении и усвоении» (Бехтерев, 1916). Рассматривая эволюцию сообществ в животном мире, он предлагал ввести понятие социального отбора в качестве одного из основных факторов эволюции. В.М. Бехтерев прямо писал: « ...мы считаем социальный отбор наряду с дарвиновским естественным отбором основным законом жизни, который, как мы видели, в результате ведёт к поддержке более социальных особей, хотя бы и менее приспособленных к окружающей природе». Этот вывод сделан столетие назад, но он не был услышан и оценён в научном сообществе. Вполне понятно, что бесконечное самомнение и вера в нашу «духовную» исключительность успешно погубили прекрасную идею блестящего учёного.

У человека социальные инстинкты эволюционно возникли как способ адаптивного поведения в сообществах. Для традиционных генетических способов передачи столь сложной информации наш мозг непригоден. Зачастую новорождённые не торопятся даже сделать свой первый рефлекторный вздох, что вынуждает акушера шлёпнуть ленивца по попке. Некоторое время детёныши срыгивают пищу и демонстрируют неадекватные рефлекторные реакции, которые постепенно налаживаются при сенсомоторной стимуляции. Это показывает, что даже самые древние врождённые рефлексы начинают нормально воспроизводиться с большими затруднениями. При всей своей внешней примитивности рефлекторное дыхание, присасывание к материнской груди, глотание, проталкивание пищи через кишечник и дефекация далеко не так просты, как кажется на первый взгляд. В эти процессы вовлечены миллионы нейронов, которые с трудом и с ошибками запускают многоступенчатый и сложный механизм простейшего врождённого рефлекса.

Вполне понятно, что передать при помощи генома основные формы социального поведения или знания высшей математики невозможно. В линейной структуре ДНК можно спрятать частоту и скорость деления клетки, механизм и время белкового синтеза, что абсолютно необходимо для развития всех соматических органов. В небольших нервных системах насекомых при помощи этого способа передачи информации удаётся даже детерминировать пространственную организацию отдельных нейронов. Именно этот механизм позволяет беспозвоночным наследовать большинство форм инстинктивного поведения. В нервной системе человека, состоящей из миллиардов нейронов, детальное программирование морфологии всех нейронов и будущих социальных отношений осуществить невозможно. Даже среди общественных насекомых регуляция согласованной активности сообщества осуществляется хемогенетическими механизмами. Так, пчёлы постоянно «целуются», передавая химический сигнал подавления половой дифференцировки, который вырабатывается единственной яйцекладущей маткой. Если она погибает, то появляются несколько новых репродуктивных особей из числа рабочих пчёл. Самая зрелая матка заменяет старую, а остальных обычно уничтожают. Этот пример показывает, что даже в самых простых сообществах возникает внегеномная регуляция коллективных действий сообщества, которая позволяет эффективно управлять поведением отдельных особей.