Eduardo Lopez - Космос становится больше. Хаббл. Расширение Вселенной

Для того чтобы получить премию, Грейс и Эдвин наняли рекламного агента, который должен был заниматься имиджем ученого в прессе и на радио. Тот успешно выполнял свою работу, и в прессе появилось много пафосных заголовков. Например, стала популярной фраза «Напасти, напасти, труд и Хаббл» (Trouble, trouble, toil and Hubble), «Паломничество в вечность» и другие. Но в этот год Хаббл умер, а Шведская академия не награждала премией посмертно.

Когда директор престижного Технологического института Карнеги в Питтсбурге серьезно заболел, Хабблу предложили занять его место. Шел 1934 год, 45-летний Хаббл находился на вершине научной карьеры, но он много путешествовал и вел активную общественную деятельность, поэтому ученый вынужден был отказаться от этого, несомненно, лестного предложения. Ему предлагали кафедры с зарплатой значительно выше 6000 долларов, которые он получал в May нт-Вил соне, но Хаббл не испытывал финансовых затруднений и понимал, что его успехи во многом зависят от двух помощников: одним из них был Мильтон Хьюмансон, другим — 200-дюймовый телескоп в Маунт-Паломаре.

Одной из наград, которую больше всего ценил англоман Хаббл, стало почетное звание доктора наук Оксфорда, присвоенное ему в 1934 году. Для получения этого звания Хаббл с удовольствием прошел все процедуры согласно старинной традиции и произнес речь Red Shifts in the Spectra of Nebulae («Красное смещение в спектрах туманностей»). Ученый был прекрасным оратором и с годами становился все красноречивее. Чтобы получить звание, Хабблы отправились в Европу и, как и прежде, воспользовались случаем совершить целое европейское турне. Они побывали во Франции, Германии, Бельгии. И руководитель Хаббла Адамс раздраженно записывал в своей книжечке, сколько дней отсутствовал высокомерный астроном в Маунт-Вилсоне, развлекаясь, не работая и при этом получая жалованье.

В 1935 году Хаббла пригласили прочесть восемь лекций, организованных Мемориальным фондом Силлимана. Престиж этих лекций был подтвержден великими учеными, которые участвовали в этом проекте до Хаббла: среди них были Джозеф Джон Томсон (1856-1940), новозеландец Эрнест Резерфорд (1871-1937) и датчанин Нильс Бор (1885-1962).

В 1938 году Хаббл получил Золотую медаль Тихоокеанского астрономического общества — этой награды прежде удостаивались англичанин Артур Эддингтон (1882-1944), француз Анри Пуанкаре (1854-1912), американцы Джордж Эллери Хейл (1868-1938) и Уолтер Адамс (1876-1956). Это была высшая награда, присуждаемая в области астрономии.

Вручена она была за вычисление совместно с Хьюмансоном «кажущихся скоростей», равных 1/10 скорости света. Слава англичанина из Миссури росла.

Успех Хаббла во многом был связан с использованием 100-дюймового (2,54 м) телескопа, с помощью которого ему удалось изучить самые отдаленные галактики. Но ученые, в частности первый директор Маунт-Вилсона Джордж Эллери Хейл, мечтали о еще более мощной технике — 200-дюймовом телескопе (5,08 м). Хейл даже подумывал о 300-дюймовом телескопе, но это было вообще за гранью возможного.

Однако директор обсерватории был реалистом. Он осознавал, какие технологические и экономические сложности связаны с изготовлением мощного телескопа, и предложил поработать над этой идеей гениального Фрэнсиса Пиза (1881-1938), инженера Маунт-Вилсона. Возможно, Пиз и подумал, что директор сошел с ума, но не подал виду и взялся за чертежи. Расчеты ошеломляли: один купол должен был занимать объем в восемь раз больший, чем для 100-дюймового телескопа. По оценкам Пиза подобная конструкция должна была стоить шесть миллионов долларов (огромная сумма, причем не окончательная), также для изготовления телескопа требовались новые комплектующие, которые еще нужно было изготовить.

Хейлу нужно было найти такую сумму — в этом могла сыграть роль его непревзойденная способность убеждать. Однако нужны были не только деньги, но и производитель: нужно было решить, кто возьмется за проект, где будет располагаться обсерватория с новым телескопом, кто станет ее директором, кто будет руководить строительством. После серии переговоров с миллионерами — меценатами и филантропами — за финансирование проекта взялся Фонд Рокфеллера, а ответственным научным обществом стали Институт Карнеги в Вашингтоне и обсерватория Маунт-Вилсон.

Выбор места для самого большого телескопа имел огромное значение. После долгих поисков, длившихся пять лет, выбор пал на Маунт-Паломар. Ее вершина находится на высоте 1859 м, это место вблизи от Пасадины, но все же вдалеке от больших городов и связанного с ними светового загрязнения. Обсерватория должна была быть независимой от Маунт- Вилсона и получила название Паломарской.

Располагая пятью чувствами, человек исследует Вселенную вокруг себя, влекомый зовом научных приключений.

Слова Хаббла из The Nature of Science and Other Lectures (1954)

Теперь предстояло выбрать директора новой обсерватории. Все взоры обратились на Хаббла, имевшего наибольший авторитет в Маунт-Вилсоне. Уж он-то, без всяких сомнений, знал, как поступить со всеми данными, которые соберет гигантский аппарат. Но до Института Карнеги дошли слухи о снобизме ученого и его конфликтах с ван Мааненом, Лундмарком, Шепли и многими другими коллегами. К удивлению Хьюмансона и Майала, на пост директора пригласили Макса Мейсона — физика из Института Карнеги.

Технические инновации, технологические вызовы, новые материалы, гигантские монтажные работы, включая перевозку огромного и хрупкого зеркала, — все эти масштабные задачи были решены благодаря воодушевлению Хейла и гению Пиза. Парадоксально, но проект удалось осуществить несмотря на экономическую депрессию в США, которая оставила без работы квалифицированных сотрудников, вынужденных трудиться за меньшие деньги, чем те, к которым они привыкли и которых заслуживали.

Имена Хейла и Пиза не были вписаны большими буквами в историю астрономии, но без таких людей развитие науки невозможно. Да, они не занимались астрономией сами, но позволили заняться ею другим. Паломарская обсерватория стала важнейшим источником данных для всех астрономов вплоть до конца XX века. Коллекция фотопластинок отсюда до недавнего времени хранилась во всех основных библиотеках мира. Наблюдения прекратились в годы Второй мировой войны, и этот перерыв продлился до 1947 года. Хаббл, конечно, также воспользовался 200-дюймовым телескопом, хотя в этот период его научная деятельность уже шла на спад из-за болезней. Можно сказать, что самые крупные достижения ученого были сделаны с помощью 100-дюймового телескопа.

Эдвин Хаббл внутри 200-дюймового телескопа Маунт- Паломар, 2 февраля 1950 года.